— Ну, Бантинг, — прервал его старший клерк, заглянув ему через плечо, — мечтать здесь некогда. Работайте, работайте!
И некоторое время Эрнест ощущал взгляд начальства на своей согбенной спине.
Эви ждала его на улице после окончания рабочего дня.
— Был ты у Дэнби?
— Да. Из-за этого обед пропустил. — Он ломал голову, как бы объяснить ей, что такое контора Дэнби. Он вовсе не нотариус. Скорее что-то вроде агента по недвижимости.
— Так это же очень хорошо! У отца доктора Эрла была как раз такая контора, он очень прилично зарабатывал. Оба сына у него врачи.
— Ну, значит, это было что-нибудь покрупнее. Ты ведь не знаешь Силвер-стрит, правда?
— Не знаю.
Он хотел рассказать про Силвер-стрит, но побоялся, что выйдет глупо и банально. И потому заметил только: — Это довольно далеко, за Мортон-роуд.
— Если бы ты поработал несколько лет в таком агентстве, то мог бы открыть потом свое дело. Денег нужно не так много. Главное — контора.
— И клиенты.
— Что ж, начинают всегда с малого, как ты думаешь?
«Не было никакой нужды делать это совершенно излишнее замечание таким раздраженным тоном», — подумал Эрнест. Конечно, начинают всегда с малого. Само собой разумеется. Может, и стоит взять это место, если благодаря ему удастся завязать знакомства, войти в курс дела и потом открыть свою контору... На минуту эта перспектива показалась ему заманчивой, как всякая новая перспектива. Собственная контора, живое дело, нового фасона письменный стол, телефон, один-два секретаря в приемной. Доска с надписью «Кабинет мистера Бантинга — без доклада не входить» на дверях его комнаты, одним словом, все точь-в-точь, как изображено на проспектах заочных курсов коммерческой корреспонденции. Все это очень мило, когда у тебя уже есть свое собственное дело, но у Эрнеста пока что ничего не было, кроме надежд на вакансию у Дэнби, и контора Дэнби отчетливо возникла в его воображении во всех мало приятных подробностях.
— Как ты думаешь, он тебя возьмет?
— Он сказал, что напишет, — ответил Эрнест и откашлялся, готовясь преодолеть трудности предстоящего объяснения. — Это, в сущности, не такое место, какого я ищу.
Он как будто дотронулся до устрицы, и она тотчас плотно захлопнула створки. Ему показалось, что Эви коротко вздохнула. Они шли теперь молча, и в этом молчании подразумевалось, что Эрнест сказал именно то, чего ждала от него Эви. Так она думала, что он ищет предлога увильнуть? Он кинул на нее сердитый взгляд: каждая черта упрямого личика выражала непреклонность, повелевала ему «взять себя в руки», «сделать, наконец, что-нибудь». Прекрасно, но что именно? Нельзя ли высказаться несколько определеннее? Они шли все дальше и дальше, и Эви не проронила больше ни слова; она думает, конечно, что он лентяй, тряпка, разиня, не способный ни на что решиться. Известно уж, что она может о нем думать!
«К чорту все это! — взбунтовался он мысленно, совершенно забывая о том, что он сам выдумал ее мысли. — У меня у самого есть голова на плечах. Нет никакого смысла менять лучшую работу на худшую». Почему она не спросит его, что такое, собственно, эта контора Дэнби? Потому, отвечал себе Эрнест, что, по ее мнению, она все знает лучше всех. Женщины всегда так. Эрнест далеко не во всем был согласен с мистером Бантингом, но тут он невольно вспомнил одно его замечание, относившееся к матери, а именно, что с упрямой женщиной сам чорт не сладит.
— Я тебе сообщу, если будут новости, — оказал Эрнест, когда они дошли до дверей доктора Эрла.
— Хорошо. — Она пристально взглянула на него. — Точно такого места, о каком ты мечтаешь, Эрнест, тебе никогда не получить. Мест на заказ не делают.
— Я и не жду, что для меня сделают. Я только хочу знать наверное, что поступил правильно.
— Не всегда легко это узнать, — не сдавалась Эви. — Впрочем, это твое дело — решать. Я совсем не требую, чтобы ты делал то, чего не хочешь.
— Послушай, Эви, я хочу только сделать так, чтобы нам с тобой было лучше. Ты мне веришь?
— Конечно, верю. Только...
— Что «только»?
— Нет, ничего! Делай, как тебе кажется лучше. — Эви ушла, оставив Эрнеста в мучительной нерешимости; никогда еще, кажется, он не чувствовал себя таким несчастным.
По дороге домой он несколько раз то хотел взять место у Дэнби, то решал отказаться от него, и какое бы решение он ни принимал, сейчас же в голову начинали лезть доводы против и вступали в борьбу с доводами за, так что под конец в голове у него стало гудеть, словно в палате депутатов. Самое лучшее, решил он в заключение, посидеть в гостиной и обдумать это дело за папиросой. Можно написать на бумажке все доводы за и против, подвести итог и после этого решить окончательно. Это будет всего лучше и всего разумнее, — и, вынеся такое решение, он веселее зашагал домой, а в прихожей на столике нашел письмо от Дэнби.