Хотелось наверстать упущенное время.
Осенью в Шотландии солнце садилось рано, так что к пяти часам стало совсем темно. Тристан развел огонь в камине, и мы развалились в постели, наблюдая за пламенем и целуясь. Похоже было на медовый месяц. Никогда не думала, что могу быть так счастлива.
– Грустно уезжать завтра? – спросил он.
– Да. Я буду скучать по этому месту, – пробормотала я, обводя его обнаженную грудь, наблюдая, как она поднимается и опускается от дыхания.
– Мы будем часто сюда приезжать. Обещаю.
– Буду ждать с нетерпением, – ответила я, улыбаясь при мысли о возвращении. Я понимала, почему Тристану так здесь нравилось. Это при том, что я увидела лишь небольшую часть страны.
Он поцеловал меня, и я улыбнулась. Любовь сделала меня одержимой. Вот какой я стала.
– Люблю тебя, – прошептала я Тристану в губы.
Единственное, что превратило бы этот момент в самый совершенный – если бы он признался в любви в ответ.
Но Тристан этого не сделал.
9
Следующая неделя пролетела быстро.
Как только мы вернулись из Шотландии, я вернулась к работе, возглавив проект нового загородного дома для богатой пары. В коридорах офиса я слышала шепот, замечала странные взгляды, брошенные в мою сторону. Но никто прямо не спрашивал, почему меня отстранили от финансового проекта Блэквелл, было очевидно, что Энни не проболталась. Тем не менее, предположения коллег вызывали неприятный румянец на щеках каждый раз, когда в разговоре наступало неловкое затишье. Однако я сделала свой выбор. Я выбрала Тристана, поэтому держала голову высоко поднятой, потому что именно так он поступил бы в моей ситуации.
Однако мы почти не виделись. После приземления нас встретила буря в СМИ, и Тристан занялся устранением последствий глупого решения своего отца публично объявить об отпуске Тристана, а затем отозвать заявление через несколько дней. Несмотря на то, что мы общались по телефону всякий раз, когда у него появлялась свободная возможность, нам не удалось нормально поговорить с тех пор, как мы вернулись из Шотландии. Я даже стала ночевать у Тристана, просто чтобы иметь возможность быть рядом друг с другом, хотя он возвращался домой поздно и уходил на рассвете.
Я переживала за него. Беспокоилась, что он загонит себя в землю, если будет продолжать в том же духе. Я рассказала ему о своих опасениях по телефону, когда он ехал на деловой ужин, но Тристан лишь ответил, что он всегда так работал. Что мне придется к этому привыкнуть…
Но сегодня вечером он впервые за последнюю неделю будет свободен. Тристан хотел пригласить меня на ужин, а затем в «Валуар», посидеть с Ларен и ее парнем Кейном. А я предложила провести спокойный вечер дома, зная, что у Тристана выдалась трудная неделя и он, вероятно, устал. Но он настоял, заверив, что хочет показать всем, что наши отношения стали официальными.
К моему восторгу, Тристан сначала повел меня в маленький тайский ресторанчик, который, как я слышала, был лучшим в городе. Я была уверена, что он хотел отвести меня в какое-нибудь место, где на столе стояло бы по меньшей мере пятьдесят различных приборов, поэтому оценила этот жест.
– Скучаю по тебе, – пробормотал Тристан над тарелкой с восхитительно пахнущей лапшой с овощами. – Даже несмотря на то, что ночью мы вместе, я скучаю по тебе. Все время.
Я покраснела под его темным пристальным взглядом.
– И я скучаю по тебе.
Тристан поглаживал чувствительную кожу между моим указательным и большим пальцами. И ухмыльнулся, увидев мою дрожь.
Еще одной неприятной проблемой было то, что мы не были близки с той ночи, когда вернулись из Шотландии. Обычно я уже спала к тому времени, когда Тристан ложился в постель, а он, вероятно, отключался, прежде чем успевал что-либо предпринять. Так что сегодня…
Сегодня будет хорошая ночь.
К тому времени, как мы добрались до «Валуара», было девять часов вечера, и у входа в клуб выстроилась очередь. Тристан был Тристаном – он подъехал к черному входу, и нас сразу же впустили. Ларен и Кейн ждали нас в одной из приватных комнат, которые я заметила, когда впервые встретила здесь Тристана. Та ночь казалась такой далекой.
Комнаты были со стеклянными тонированными дверями. Внутри все было выполнено в соблазнительных насыщенных оттенках фиолетового, настолько темного, что он казался черным при слабом освещении. На диванах могла разместиться большая компания, Ларен и Кейн поприветствовали нас, как только мы вошли внутрь. Черт возьми, здесь даже была смежная ванная комната!
Ларен выглядела великолепно в темно-бордовом платье с глубоким вырезом – факт, который, я была уверена, не ускользнул от внимания Кейна. Тот смотрел на нее, словно не проводил с ней каждый вечер. Эти двое были без ума друг от друга и встречались в течение последних пяти лет.
За прошедшую неделю мы лишь мельком разговаривали с Ларен по телефону. Я рассказала ей подробности поездки, но так и не удовлетворила бурлившее в ней любопытство. Я улыбнулась в ее медвежьих объятиях, помахав Кейну, который пожал руку Тристану. Он рассказывал однажды, что познакомился с Кейном пару лет назад – вложил деньги в «Валуар» на начальном этапе и стал одной из главных причин, по которой клуб вообще был открыт.
Я глазела на Тристана, пока он болтал с Кейном. Иногда мне все еще не верилось, что мы были вместе. Он мог заполучить любую женщину, которую хотел, а выбрал меня.
Ларен отстранилась и посмотрела мне в глаза.
– Ты прям светишься, – ее тон был почти обвиняющим, но широкая улыбка говорила об обратном. – Никогда раньше не видела тебя такой счастливой.
– Так и есть, – покраснела я.
– Чудесно. Рада, что ты не держишь на меня зла за то, что я заманила тебя в ловушку. Кстати, когда у Тристана появится свободное время, чтобы мы все отправились в отпуск на том прекрасном самолете?
Я рассмеялась, привлекая восхищенный взгляд Тристана. Мы улыбались друг другу, как дураки, пока Ларен снова не завладела моим вниманием.
– Между вами двумя все хорошо? Ты была очень расстроена, когда уезжала. Ну, может, не расстроена. Скорее чертовски зла.
– Мы все уладили, но на это ушло время. Первые пару дней я и сама не знала, чего хотела. Но вот мы здесь.
– Вот так просто?
Я замешкалась, бросив взгляд на Тристана.
– Кое-что меня все же беспокоит.
– Что? – Ларен наклонилась ближе.
– Я призналась Тристану, что люблю его. Но он промолчал в ответ. Понимаю, что веду себя глупо, но это реально расстраивает меня.
Иногда, в конце наших телефонных разговоров на прошлой неделе, я говорила о своих чувствах почти бессознательно. Мои слова всегда встречались молчанием или поспешным прощанием. Я знала, что это не должно меня беспокоить, но оно беспокоило. Все действия Тристана говорили о том, что он испытывал ко мне те же чувства, что и я к нему. И все же он не стал выражать их словами.