Как раз когда я засыпала, он пробормотал:
– Скажи, что любишь меня.
– Я люблю тебя, – сонно ответила я.
Мне показалось, что я услышала:
– Я тебя тоже.
Но, уплывая в сон, я не была уверена, прозвучало ли это на самом деле.
11
Тристан улетел в Северную Каролину рано утром, и я весь день ничего о нем не слышала. Написала ему несколько смс, спросив, как дела, как Ария, но получила только короткие, рассеянные ответы, поэтому оставила его в покое. Позвонит, когда сможет. Что Тристан и сделал поздним вечером.
– Как твои дела?
– Устал, – его голос звучал так, словно Тристан был измотан. Жаль, что я не могла разделить с ним это бремя. – Ты у меня?
– Нет, – ответила я, оглядывая свою кухню с мукой и сахаром на столешнице. – Я у себя. А ты где?
– В больнице. Весь день провел здесь, общался с врачами и психиатрами. Хотя все их диагнозы и предположения я уже слышал раньше. – Тристан вздохнул. Я почти видела, как он в отчаянии провел рукой по волосам. – Отвлеки меня, сладкая. Чем ты занималась сегодня?
Я рассказала, как мы с Ларен сходили пообедать, поболтали о Лондоне, Шотландии и обо всех достопримечательностях.
– Она спрашивала о вчерашнем вечере?
– Да, я сказала, что тебе пришлось уехать по работе. – Я чувствовала себя виноватой за то, что солгала Ларен, но это был секрет Тристана, а не мой.
Он молчал, но я слышала его тихое дыхание в телефонной трубке и приглушенный шум больницы на заднем плане.
– Иногда мне хочется, чтобы все знали, – признался он, – знали о моей сестре, чтобы не пришлось прятать ее, как какую-то маленькую грязную семейную тайну. Хочу, чтобы мой отец заплатил за то, что все скрыл, но в то же время... он ведь мой отец. Боже, у меня такой пи*дец в голове. Сам не знаю, чего хочу.
Его слова преследовали меня еще долго после того, как мы попрощались. Но я понимала, что, если история Арии станет достоянием общественности, Блэквеллы, включая Тристана, попадутся на удочку. СМИ имеют способность невероятным образом раскручивать истории.
Будто слова Тристана стали пророчеством, на следующий день все пошло наперекосяк.
За час до его приземления, мне в панике позвонила Ларен.
– Ты видела сегодняшние новости?
Ужас пронзил все внутри от ее тона.
– Нет. А что случилось? – я подумала, что что-то произошло с Тристаном.
– Переключи на четвертый канал.
В мгновение ока я включила телевизор, торопливо листая каналы, пока не нашла нужный. Я замерла, увидев заголовок под диктором.
«СЕМЕЙНЫЙ СКАНДАЛ БЛЭКВЕЛЛОВ»
Ниже, более мелкими буквами: «Дочь Ария Блэквелл находится в психиатрической клинике после сексуального насилия».
О боже мой.
Ларен все еще висела на телефоне, задавая мне вопросы. Но трубка упала на пол, а я опустилась на диван, зажав рот рукой, чувствуя, что меня сейчас стошнит.
Именно этого Тристан боялся.
– Семья Блэквелл пока не опубликовала опровержения анонимного источника, который утверждает, что получил информацию непосредственно от самого Тристана Блэквелла. Эта история была впервые опубликована сегодня утром на популярном сайте и быстро стала мировой сенсацией. Джону Блэквеллу еще предстоит выступить и опровергнуть утверждения о том, что он знал о жестоком обращении к своей дочери со стороны бывшего делового партнера и близкого друга семьи, личность которого в настоящее время неизвестна.
Я больше не могла это слушать. Желудок сильно скрутило, и я подняла трубку, осознав, что Ларен все еще была на линии.
– Я перезвоню, – бросила я.
Затем набрала номер Тристана, задаваясь вопросом, не прибыл ли его рейс раньше. Меня перевели прямо на голосовую почту. В отчаянии я позвонила снова, а затем беспокойно зашагала по гостиной.
Дела были плохи. Действительно плохи.
К тому времени, когда Тристан должен был приземлиться, я была готова рвать на себе волосы. Страх за Тристана поглотил меня. СМИ могут опорочить всю семью, если захотят, ради большего количества просмотров, лучших рейтингов, больших денег. Меня затошнило.
Я услышала, как с подъездной дорожки донесся хлопок – звук захлопнувшейся дверцы машины. Я бросилась к входной двери и увидела Тристана с неописуемой яростью на лице. Я автоматически сделала шаг назад, и он воспользовался возможностью войти внутрь, захлопнув за собой дверь. Стеклянная рамка картины, висевшая в прихожей, упала на пол и разбилась вдребезги.
Тристан выглядел измученным после поездки, но в его глазах безошибочно читалась боль и неприкрытый гнев.
– Тристан, я...
– Не смей, черт возьми! – заорал он, я заметила, как пульсировали его виски. – Какого хрена ты натворила, Ноэль? Сколько, бля*ь, тебе заплатили, а?
Вся кровь отхлынула от моего лица.
– О чем ты говоришь?
– Не прикидывайся дурочкой, – кипел Тристан, оттеснил меня и схватил, когда я попыталась отступить. – Ты была единственной, кому я рассказал об Арии. Единственной! А спустя несколько дней это появляется в новостях!
– Я никому не говорила! Пожалуйста, Тристан, ты должен мне поверить!
Он словно не слышал меня.
– Теперь я понимаю, почему ты так настаивала на том, чтобы не подписывать соглашение о неразглашении. Как дурак, я доверился тебе. А ты меня предала!
– Клянусь, я не...
– Закрой свой лживый рот! – прорычал он. – Между нами все кончено! Если ты еще когда-нибудь приблизишься ко мне или моей семье, я подам на тебя в суд. Ты меня поняла?
Он с отвращением отбросил мою руку и, прежде чем я успела моргнуть, выскочил за дверь.
Ошеломленная, я застыла в той же самой позе. Я пребывала в ужасе, дрожа от неверия. Я почти притворилась, что мне просто померещился весь этот разговор, но осколки стекла, усеявшие пол, говорили об обратном.
Тристан подумал, что я рассказала СМИ о его сестре. Я разрыдалась и рухнула на пол, плача и задыхаясь, когда осколки стекла врезались в мою кожу.
В таким виде Ларен и обнаружила меня.
Я услышала, как она ахнула, прежде чем увидела ее.
– Ноэль, что стряслось?
– Т-Тристан, он... – я больше ничего не могла сказать, судорожные рыдания сдавили горло.
– Черт. Милая, нужно убрать стекло, – поспешно сказала подруга, присаживаясь рядом со мной на корточки и поглаживая меня по спине. – Давай, пойдем в гостиную.
Я даже не почувствовала порезов на руках, когда Ларен повела меня к дивану. Я оцепенела. Но не могла перестать плакать.
– Он даже не позволил объяснить, – всхлипнула я.
– Шш-ш, все в порядке, – успокаивала Ларен. – Я сейчас вернусь. Схожу за бинтом.
Сквозь слезы я взглянула на свои руки и увидела несколько порезов, из которых сочилась кровь, и которые нужно было обработать. Ларен перевязала меня, а потом отправилась подметать стекло в прихожей.