Мы шли, держа друг друга за руки. Уже в салоне мы примерили наши маски. Моя — на короткой трости — синие крылья бабочки, а у Дориана — тёмно-синий бархат в стиле Мистера X. Он стал выглядеть ещё сексуальнее. Про меня он загадочно произнёс:
— Вот моя мошечка, мой мотылёк и дорос до бабочки…
— Мошечка? — широко улыбнулась я.
— Когда я впервые тебя увидел, то подумал: «Что в гримёрной такой актрисы, как Джессика, делает эта моль?», — рассмеялся он. Я хлопнула его по плечу, он смеялся ещё громче. — Но ты же уже бабочка, крошка…
— Однако мошка оказалась очень проворной, если смогла так трансформироваться, — шепчу, подмигивая.
— Мошка стала очень любимой, — он потёрся носом о мой.
— Как и голубоглазый дьявол, — улыбаюсь. Дориан целует меня в щёчку, его смех потоками тёплого воздуха разливается по уху к шее. Я смотрю ему в глаза, когда он отстраняется с нежной улыбкой. Со стрижкой он ещё больше напоминает мне того Дориана, которого я видела впервые…
Когда мы вышли из машины на красную дорожку, нас встречали услужливые конферансье, в кругу наряженных людей, стоящих по бокам «голливудской» тропы, вспышками выдавали себя фотографы. Рядом с ними стояли девушки «майки-джинсы», что совершенно не котировалось с этим вечером и только по блокнотам, ручкам и ободкам наушников на головах, было понятно, что это журналистки. У стены особняка Греев опять стояла знакомая мне телевизионная камера. Репортёрша с симпатичным известным лицом, встав к ковровой дорожке вполоборота, говорила что-то в микрофон, а увидев нас чуть ли не запрыгала. Когда мы дошли до конца, к дому, она уже было хотела задать нам вопросы, но Дориан улыбнулся так обезоруживающе, — да ещё и подмигнул, — что бедняжка, сойдя с ума от внимания, растерялась и мы последовали дальше. Когда вошли в холл, я ущипнула Дориана за бицепс. Он шикнул, с широкой улыбкой посмотрев на меня и нахмурился, увидев мою физиономию:
— В чём дело?
— Хватит улыбаться направо-налево другим тётям, — пробубнила я. Дори рассмеялся.
— Ревнуешь, что ли? — я ущипнула его ещё раз, и он расхохотался громче. В моей груди всё внутри теплело от его смеха.
В главном зале, совмещённом с просторной верандой, двери которой распахивались в необъятный сад, — на своеобразных тронах за столиком, прямо напротив устроенной среднего размера сцены, — сидели король и королева — Кристиан и Анастейша Грей. Увидев нас, они замахали нам руками, царская особа мужского пола поднялась, подала руку своей королеве. С широкими улыбками и сияющими глазами, которые, как мне казалось, светились ярче позолоты на их роскошных изящных масках, они подошли к нам — невероятно красивая пара — и поприветствовали нас с такой теплотой и достоинством, что дух захватывало.
Я убрала маску от лица, отчего получила ещё больше одобрительных вздохов и покружилась в платье по их просьбе, невольно привлекая к себе постороннее внимание. Кристиан и Анастейша нахваливали меня так, сколько им хватало красноречия, а его было хоть отбавляй. Я думала, что сгорю от смущения, и для меня было безмерной радостью, когда я увидела Айрин и Теодора в превосходно-белом цвете.
— Мои дорогие! — с широкой улыбкой произнесла Айрин, поглаживая меня по плечу, — Какие же вы у меня красивые, просто загляденье. Три дня вас не видела, уже соскучилась!
— Мы с Лили были заняты целыми днями, постоянно вместе, — с искренним счастьем говорил Дориан, — Ходили в театр, я показывал Лили её новую гримёрную, выбирали платье в молле, ездили на ранчо и даже катались на яхте по Пьюджет-Саунд…
— Так-так, хватит, иначе я сейчас по белому побелею от зависти, — рассмеялась звонко Айрин, — Мы с Теодором только и делали, что организовывали праздник.
— Вы с Теодором только и делали, что бездельничали! Свой юбилей в будущем году я вам не доверю, — пропыхтел мистер Грей старший, Анастейша цокнула языком, а Теодор закатил глаза за орбиты — это было видно даже через маску и очень смешно выглядело, но я, хоть и с трудом, всё же смогла сдержаться.
— Кристиан, вы к нам не справедливы, — с приятной, поразительно искренней — доброй улыбкой произнесла Айрин, — Мы сделали очень многое, выбирали лучшие агентства, сами занимались подписанием тысячи приглашений, девочки лично приходили следить за происходящим во время подготовки блюд и украшения помещения. Я успела побыть бухгалтером, а для некоторых ещё и продюсером. Думаю, мы с Тео сделали больше, чем достаточно, если включить в счёт ещё и то, что всё оплачено вашим сыном лично.
— Ну, давайте, начинайте попрекать! — Кристиан Грей актёрски топнул ногой, заставив нас с Дорианом рассмеяться. Он пристально уставился на нас, а позже рассмеялся сам. Айрин и её муж облегчённо выдохнули.
— Дори, ты видел лица своих родителей? Они были уверены, что это я всерьёз начинаю скандал. Конечно за его счёт! Так и должно быть. Пока родители живы, отдавай дань сполна!
— Мы перевыполняем план, — пробубнил Теодор.
— Чего-чего? — нахмурился Кристиан.
— Мы рады делать всё, чтобы нашим родителям было хорошо, — с широкой улыбкой произнесла Айрин.
— Вот и замечательно. Знаешь, Айрин? Лучшей невестки я и не желал. Даже удивляюсь, как ты терпишь этого… мистера Грея, — крякнул он.
— Айрин также поражается мне, любимый, — Анастейша провела рукой по его густым волосам. — Сегодня твой день рождения. Пожалуйста, будь улыбчив.
— А где Лайкарт? Его ещё не привезли?
— Ты говоришь о нём, будто он мебель! — прыснула Ана.
— Конечно же, он шкаф!.. Такой же громоздкий, старый и скрипучий.
— О, да, Кристиан, по сравнению с ним ты добрый молодец…
— Именно, Анастейша, моему веку ещё идти и идти, а его давно прошёл.
— Интересно, почему они развелись с женой? Видимо, он доскрипелся.
— О, нет, донна Ана! Он узнал о её прошлом. А женское прошлое — как кухня ресторана, лучше не заглядывать. Бедняга Лайкарт!
Анастейша закатила глаза.
— Так, всё, Кристиан, надо возвращаться! Скоро уже все соберутся, мы должны быть готовы принимать поздравления. Простите, мы вас покинем, — улыбнулась нам вежливо Ана. Мы вчетвером кивнули.
Только когда они отошли, первым прыснул от смеха Теодор — будто кто-то опустил подъёмный кран, — и мы расхохотались. Господи, они настолько забавные… Это такое прекрасное сочетание — самоирония, любовь, взаимные улыбки — о таких чувствах можно только мечтать. Когда мы успокоились, я перевела взгляд на мистера Грея — на нём был костюм цвета шампанского, а на Анастейше — длинное платье оттенка белого золота — они выглядели, как с обложки. Едва я об этом подумала, то приметила нескольких фотографов, окруживших их. Я поняла, что хочу уметь как она — так достойно, не дёргаясь улыбаться и держаться перед вспышками фотокамер. Теодор и Айрин, перебросившись с нами парой фраз, двинулись к своему столику и указали, который наш. Дориан же, взяв меня за руку, потянул за собой наверх, сказав:
— Сейчас я тебе кое-что покажу, — на его губах играла улыбка. Мы вышли на балкон, с которого открывался вид на весь украшенный сад, тёмную воду залива, а главное — красную дорожку, возле которой поминутно останавливались автомобили.
— О, Микеле и Софи, — улыбнулся Дориан, утыкаясь ладонями в периллу балкона. Я обняла его правую руку свободной своей и прижалась к ней щекой, накрыв глаза бабочкой.
По красной дорожке шла Софина, под руку с Арбалем, в сияющем платье практически всех оттенков зелёного, с такой же блестящей маской на глазах и длинными перчатками. Её волосы были собраны наверх, а на спину падали золотым водопадом. Это я понимаю, внешность: её стилист — действительно мастер, если смог для каждого подобрать индивидуальный подход.
— Она очень красивая, — прошептала я.
— Да, — кивнул Дориан, — Но мне по вкусу маленькая бабочка Лили Дэрлисон.
Я нежно улыбнулась, заглянув ему в глаза. Он с протяжным поцелуем прижался к моему лбу. Когда я перевела взгляд, по ковровой дорожке уже шёл Марсель в классическом чёрном смокинге и такой же маске. Рядом с ним шла незнакомая мне девушка в бледно-розовом платье с полупрозрачной зоной декольте, покрытой мельчайшими бриллиантами и рукавами-фонариками. Этот фасон отлично подчёркивал её талию и грудь. Лицо её было полностью скрыто бледно-розовой маской с прозрачной вуалью в зоне губ.