— А вот этого мне не надо, — начал, опечалившись, Кристиан, — Кого я буду доставать? — добродушно улыбнулся он.
Мы снова рассмеялись, смотря на него, выпивающего очередную рюмку. Окинув взглядом закуску, он обнаружил, что от его мяса с овощами остались только овощи.
— Как этим можно закусывать?.. Эмили, ангел мой, подойти сюда, моё счастье, — обратился он к блондинке, которая неустанно краснела от подобных обращений.
— Да, мистер Грей? — улыбнулась она учтиво.
— Принеси мне что-то, что можно есть, а не то, что едят мои парнокопытные потомки. Уж не думал, что от такого мужчины, как я, будут эти… вегетарианцы, — он говорил это громким шёпотом, притянув официантку за руку к себе.
Марсель трясся от беззвучного смеха, отец закатывал глаза. Я улыбался, смотря на них и понимал, что для полного комплекта здесь не хватает только Армэля.
— Вы ещё не решили, с кем пойдёте на майский бал? Не так много до него осталось, он состоится второго числа, — произнёс Теодор, и мы с Марселем уставились на него.
— Я не решил, — тихо ответил я, пожав плечами, уткнулся глазами в тарелку.
— А ты, Марсель?
— Идти на бал миллиардеров с моделью, которая деревянная на голову и не умеет танцевать? Ну, уж нет. У меня она для других целей.
— Она — твоя девушка? — спросил папа.
— Ещё не родилась такая девушка, чтоб моей стать, — ухмыльнулся Марсель, — Есть у тебя идеи, как решить эту проблему?
— Есть, — кивнул он.
— Не идти? — обнадёженно спросил я.
— Нет. У Айрин в академии можете выбрать себе по девушке с последнего курса, они более эрудированы, знают много танцев, — предложил отец.
— А это отличная мысль! — щёлкнул пальцами Марсель,
— Кто предложил отличную мысль, если не я? — закончив миловаться с Эмили, произнёс Кристиан.
— Твой сын, — поиграл бровями Теодор.
— Будьте осторожны, — без эмоций произнёс Кристиан, заставив нас с Марселем захохотать.
— Вообще-то, мне всё равно, с кем танцевать, — пожал плечами я, — Марсель может поехать сам и выбрать двоих.
— Ну, уж нет, мой дорогой, — покачал головой он, — Ты поедешь и лично выберешь себе Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор… или, как там её? Одри Хепберн?
— Заткнись, — шикнул я, пока он в наглую смеялся.
— Я сейчас позвоню Айрин и скажу, чтобы она подготовила девушек, — произнёс отец и вышел из-за стола, достав мобильник из кармана брюк.
— Конечно, девочек надо подготовить, такие красавцы к ним едут, — улыбнулся Марсель.
— Вот индюк, — неожиданно вставил дед, мы снова рассмеялись.
— Зато Эмили глаз с меня не сводит, — выгнул Марсель бровь.
— Да, не может она понять, несчастная, что у тебя на голове, — я спрятал широкую ухмылку за бокалом, пока Кристиан язвил.
— Завидуй, дедуля, завидуй, — подмигнул мне брат.
— Было б чему, — прыснул дед, — Настоящего мужчину, Марсель, прежде всего, украшают мозги, а не вавилоны на голове. Нам-то с Дори известно, что это значит, работающий мозг, — ухмыльнулся он мне, подмигнув.
Теперь я смеялся с дедом, а Марсель, щурясь, кипятил нас взглядом. К его радости, отец вернулся достаточно быстро и сообщил нам о том, что мы можем ехать. Выпив крайний раз, мы оставили деда с отцом наедине. Я решил, что поеду с братом, ибо сейчас управлять чем-либо, даже любимым авто, мне не хотелось.
Он поистине любил водить, в нём была эта искра, вспыхивающая от любого прикосновения к рулю. Кроме всего прочего, он великолепно смотрелся на месте водителя. Естественно, десятки девушек были готовы стать благоверными для него. А я… Я никогда не обращал особого внимания, какую реакцию я произвожу, ибо мне это было не интересно. Чёрт знает почему, но сидя в этой тишине, нарушаемой отдалёнными звуками города и шин, шуршащих по асфальту, я вспомнил ту ночь, полную пьяного бреда и мыслей о той, которая до сих пор не вернулась в Сиэтл. Может, она выступала где-то в театре Лос-Анджелеса, понравилась режиссёру мирового масштаба, и осталась там, на долгие-долгие съёмки, или, быть может, на всю жизнь? Какую нелепую глупость я допустил, позволив себе позвонить в театр Гарольду и спросить, не приехала ли она. В ответ, я получил многозначительный смешок и фразу Гарри, после которой сразу «положил трубку»: «Твоя любовь ещё не вернулась». Ничего, чёрт подери, подобного!
За двадцать шесть лет жизни со мной ни разу, ни разу не случалось такая херня. И с чего это, скажите, пожалуйста, должно произойти сейчас?
«Что она тогда делает в твоей голове 24/7?» — усмехается подсознание, заставляя меня вспыхивать изнутри. Стиснув зубы, в очередной раз гоню мысли о ней. Обычная. Чёртова. Девушка. В ней нет ничего особенного.
— Знаешь, Дори, я, конечно, понимаю, что ты не хочешь праздновать и всё такое, но…
— Без «но». Я уже сказал «нет», — прервал я Марселя на половине фразы.
— А я, всё же, рискну и приглашу тебя сегодня в клуб. Будут наши двоюродные братики Криги, они недавно приехали из Туниса, уже неделю здесь, а мы ни разу не виделись… Будем ты да я, да мы с тобой, и эти весёлые ребята. И никаких женщин и три сотни гостей. Ну, как думаешь? — он пихнул меня локтем в плечо.
— Если я сейчас откажусь и приведу достаточно веские доводы, то ты всё равно не отстанешь. Поэтому я коротко говорю: «нет».
— Ну, чёрт тебя подери, Дориан! — всплеснул он руками, стукнув по рулю, — Двадцать шесть бывает раз, один-единственный раз в жизни.
— Каждый год бывает один-единственный раз в жизни. И что с того? — выгнул бровь я.
— Ладно, я тебя понял, как хочешь, — пожал он вяло плечами. Дальнейший путь мы проделали, не говоря друг другу ни слова.
Кому это вообще всё нужно? Кто придумал этот праздник? Да, чёрт, и как можно веселиться, отвлекаться от постоянного клубка мыслей, роющихся в моей голове? Мой настрой становится всё более удручённым, а к вечеру, как всегда, меня в свои лапы схватит привычная тоска, от которой только и остаётся, что пить. А после этого приходит она, это наваждение, свободно внедряется внутрь моей головы и ломает все устои, мешая работать и думать о чём-то другом.
— Дори, милый мой сыночек, с днём рождения, — я обнимал маму, пока она целовала меня в щёки и широко улыбалась, — Как же ты красив в синем.
— А ты изумительна в красном, — произнёс я, осмотрев её строгий брючный костюм, — Настоящая леди.
— Ох, мой джентльмен, — она провела рукой по моим волосам, затем нежно поцеловала Марселя в щёку. — Привет, милый…
— Папа предупредил тебя, для чего мы здесь? — спросил он.
— Да, конечно. Я думаю, из десяти достойных девушек вы выберите себе лучших, — кивнула мама, ослепительно улыбнувшись и садясь обратно за свой ректорский стол.
— Мама, а можно я приглашу на бал тебя? — почтительно произнёс я. Мама звонко рассмеялась.
— Я знаю, мой любимый кавалер, что вы танцуете прекрасно, но, боюсь, твой отец тебя опередил, — нежно улыбнувшись, она пожала плечами, чуть склонив голову набок. Раздался звонок рабочего телефона, и мама, извинившись, ответила:
— Да?.. Ты вернулась? О, как прекрасно! Нет, иди в зал четыреста пять. Переодевайся, не торопись… Хорошо. Спроси у девочек, что задумал ваш ректор, — засмеялась она, — Викки тебе больше всех расскажет. Да, конечно… Мы обязательно обсудим это позже. Спасибо, — положив трубку, она посмотрела на нас, широко улыбаясь.
— Ну, что, готовы идти? — обратилась она к нам.
— Всегда, — ухмыльнулся Марсель.
— Мне всё равно, с кем танцевать, — пожал плечами я, — Боюсь, девушка со мной заскучает.
— Почему это? — изумилась мама.
— Ну, я не думаю, что задержусь на этом балу надолго. И вряд ли, современных девушек сейчас интересуют театр, книги, классическая музыка.
— Ты не обижай моих девочек, Дориан, — нарочно строго произнесла мама, когда мы зашли в лифт, — Одна из тех, кого я вам сейчас представлю, снимается в музыкальных клипах, снятых на классическую музыку Шопена, Шуберта. Академию она закончила пять лет назад, но по-прежнему посещает её, помогая преподавателям с постановками. Имя этой девушки Викки Стоун, я прекрасно знаю её отца, как и её саму. Она будет чуть постарше вас на пять-шесть лет, но благодаря её балетной фигуре вы никогда ей столько не дадите, — улыбнулась она. Мы вышли из лифта, медленно пошли по коридору.