— Нет, она младше меня, — широко улыбнулась я, — На год, — шепнула я. Недолго помолчав, Джон продолжил:
— Так вот, ей не было десяти лет, но… услышав от мамы истории об этой жизни, лишённой фактически всех земных радостей, она была настолько тронута, что принялась изучать богословие, углубилась в веру и пообещала маме, что в шестнадцать лет тоже пойдёт в монастырь, чтобы хотя бы год вкусить эту жизнь. И она два года провела там, потом вышла, сказала маме, что поняла, к чему придёт однажды каждый человек, сказала, что вера — это единственное, что однажды останется у людей и… вернулась она вообще другой. Очень повзрослевшей, всё осознавшей… потом поступила в институт, закончив школу экстерном два за один год, изучала духовную философию… Мне кажется, что после этой пары лет в монастыре она изменилась, став ещё лучше. И больше не менялась. Знаешь, мне кажется, что забери у неё все деньги и скажи «живи так» — она не расстроится.
— Ты любишь Мэдисон… Наверное, даже больше, чем других сестёр, — прошептала я, потому что большая часть салона уже мирно почивала. За исключением болтающих нас с Джо, пьющей кофе Рэйчел и Дориана, поглаживающего меня по голове, которую я уместила на его плечо.
— Её просто нельзя не любить. И она сама… умеет любить так, как могут только единицы, — кивнул мне Джон. Медленно встав с диванчика, на котором мы сидели вдвоём с Дорианом, он пошёл по коридору в поисках официантки.
Я удобнее уместилась в руках своего любимого, положила голову на его грудь и принялась медленно поглаживать её рукой. Дориан Грей поцеловал меня в висок. Мне было так тепло и уютно в его руках.
— У тебя замечательная семья, — прошептала я, — У меня никогда такой не было.
— Возможно, скоро будет? — тихо спросил он. Моя рука замерла на середине груди. Я посмотрела в его глаза.
Я пыталась найти слова, но ничего не получалось. Мне вдруг захотелось поцеловать его… В коридоре послышался шум, мы повернули головы в ту сторону и смогли приметить некоторое оживление. Джон и стюардесса Зейна вносили пледы. Укутав нас в один с Дорианом, он подмигнул и сел на сидение напротив, набросив одеяло на тахту Марселя с Рэйчел, которая тут же спрятала под ним себя и Марселя. Я спрятала нос в плед, прижимаясь к Дориану ближе. Что-то внутри меня при виде этого жеста Рэйчел болезненно дёрнулось, она могла слышать нас… Однако, в тоже время, горячее тепло текло по жилам от этих слов Дори… И я правда думала: «Возможно, скоро будет».
***
По временному поясу США, в аэропорт Орли мы приехали к семи часам вечера… Но на деле, к нашему общему счастью, в Париже было девять часов утра. Остановившись совсем неподалёку от Диснейленда, в отеле «Ilodge Primia», мы разделились по номерам. Братья Криги в одном, мы с Дорианом в другом, а Рэйчел с Марселем в третьем. Всё проходило на автомате. Я просто понятия не имела, как это возможно: «я» и «в Париже».
Приняв душ, дожидаясь Дориана, я сидела на балконе и вдыхала свежий июньский воздух, подставляя лицо солнцу и любуясь изумительным городом… Я толком не могла поверить, что я здесь, но каждая минута, каждый мой вдох молил меня поверить в это. Когда Дориан вышел из душа и нашёл меня в одном халатике на плетённом стуле, тонущую в лучах солнечного света, он обезоруживающе мне улыбнулся, такой мокрый и сексуальный после душа. Хоть темы и разговоры на протяжение всего «утра-вечера» были невинны и беспочвенны, чувствовалось какое-то странное, невиданное электричество после фразы, не выходившей у меня из головы. Мы наедине, мы вполне можем сейчас продолжить говорить об этом, но он не начинал. Возможно, это потому, что я ничего не ответила? Но я же потянулась, чтобы поцеловать его… или я только хотела это сделать? Голова сейчас шла кругом, я просто не имела не малейшего понятия. Может, это случайно соскользнуло с его уст и он не хочет больше об этом говорить? Я закусила губу. Если подумать, то и впрямь мой мозг слишком быстро крутит калейдоскоп.
— Я заказал нам завтрак в номер, — прошептал Дориан, сев предо мной на корточки, сжав мою руку, и положил голову на мои колени. Я гладила его густые, шоколадные волосы и влюблялась в него ещё сильнее, чем раньше. — Как ты себя чувствуешь после перелёта?
— Хорошо, — прошептала я, поцеловав его в лоб, — Я не верю, что всё это происходит со мной.
Он шумно улыбнулся.
— Ты счастлива? — он посмотрел в мои глаза. Я часто закивала и прижалась своими губами к его. — Тогда и я счастлив.
Я шумно выдохнула в его рот. Я буквально физически чувствовала своё невероятное, неподкупное, дурманящее сознание счастье, которым хотела поделиться со всем миром.
Позавтракали мы быстро, с той же скоростью собрались. Я надела лёгкое ситцевое платье-рубашку — нежно-голубое в тонкую вертикальную полоску и такого же оттенка босоножки. Дориан был невероятно сексуален в чёрной футболке с свободными рукавами и крупным «V» — вырезом, так отлично смотрящемся на его широкой груди. Светлые джинсы, чёрные солнцезащитные очки (повторюшка достал их, когда я надела свои), делали из него настоящего Джеймса Бонда, которым только и остаётся, что любоваться. Солнце бликами играло на его упругой белоснежной коже. То, как крепко он держал меня за руку, грело меня изнутри. Когда мы спустились вниз, то я удивилась — в холле нашей банды не было. Дориан подробно объяснил мне то, что наверняка сейчас в Диснейленде огромная очередь и поэтому ребята решили разобраться с этим конфликтом. Насколько я поняла из слов Дориана, кого-то там знает Рэйчел, кого-то Марсель, а кого-то Кристиан Криг, так что нам пока остаётся только ждать звонка… По поводу других двух братьев, Дориан решил умолчать и не открывать мне всех карт, что ещё больше подогревало мой и без того животный интерес.
У отеля, по заказу Дориана, нам пригнали красный Audi — кабриолет. Я присвистнула, когда увидела. Дориан расплылся в широченной улыбке.
— Красиво жить не запретишь, — ухмыльнулась я. Дориан открыл мне дверь.
— Всё для дамы сердца, — он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. По телу прошло приятное тепло.
— Дориан, — шепнула я в его губы.
— Да, Лили?
— Я люблю тебя, — он снова прижался к моим губам, но теперь по-другому — глубоко и требовательно, утрамбовывая мои волосы в кулак и целуя, целуя, целуя… Я промычала от удовольствия. Дориан прикусил мою губу. С шумом оторвавшись, он обошёл машину и уместился рядом.
— Я покатаю тебя по городу, дорогая, — ухмыльнулся мой прекрасный принц и заставил взвизгнуть — не только этой заставляющей онеметь новостью, но и тем резким выездом, который он произвёл, дав по газам.
Ветер трепал мои волосы, вокруг расстилался город, строились здания… Эйфелева маячила вдали, как спутник, каждую секунду. Огромное здание Сорбонны захватывало дух. Собор Парижской Богоматери, знаменитая Триумфальная арка… Я выпрыгивала из машины всякий раз, когда видела то, что раньше открывалось мне только в Интернете и на открытках.
Дориан видел мою слабость на эту утончённую, живописную архитектуру и фотографировал меня у каждого здания, которое мне нравилось. Мы не смогли проехать мимо дома моды Шанель — Дориан увидел, как вспыхнули мои глаза, когда упомянул о нём. Вместе мы зашли в него — так я и познакомилась с тётей Дориана, которая попросила называть её «просто Джеки». Это имя ей очень подходило — оно не чувствовало возраста, как и она сама. Познакомившись со мной, она обещала, что сейчас же организует для нас с Дорианом небольшой микро-показ. Признаться честно, мне очень понравились и она, и её сын — мечта всех французских (и не только французских) девчонок от пятнадцати — Энсель Вэндем. Было видно, что с Дорианом у них достаточно тёплые и добрые отношениях, хоть говорили они на французском, и я мало что понимала. Этот язык у меня оставался на уровне университетского обучения, так что хвастать мне слишком-то было нечем… Но какого было моё облегчение, когда они вдруг снова заговорили на английском! Энсель тут же обратил свой взор на меня и второй раз за пятнадцать минут поцеловал мне руку. С лёгким акцентом он произнёс:
— Ты просто находка Дориана! Хотелось бы знать, у тебя есть брат? — улыбнулся он.
— Брат? — сглотнув, выдавила я. Подняв взгляд на Дориана, стоящего за спиной Энселя и прячущего за кулаком улыбку, я поняла всё, точно прозрение пришло свыше. Энсель Вэндем — парень нетрадиционной ориентации. Ох… и почему такие секси-парни решают, что с мальчиками лучше? — Оу, Энсель, знаешь… мой брат не самая подходящая пассия.