Дэн Леви, как я должен называть его, раз уж Раффлс не лакирует мой рассказ, казался огромным за своим гигантским бюро, но уж точно не таким огромным, каким он предстал перед нами месяц назад за крошечным столиком в Савое. Его лишения на курорте не только умерили его объемы, что было видно невооруженным глазом, но и как будто заставили скинуть лет десять. Он был одет настоящим джентльменом; даже сидя, облаченный в такой безупречно скроенный сюртук и аккуратнейше завязанный галстук, он наполнял меня едва осознаваемым чувством почтения, видимо, тем же, что его шелковая пижама произвела ранее на Раффлса. Его лицо поприветствовало нас выражением заинтересованного, хоть и насмешливого радушия, что произвело на меня еще большее впечатление. Своими крупными чертами рубленого лица он напоминал скорее кулачного бойца, чем хитрого ростовщика – особенно его нос, который все же выглядел более здоровым, нежели в тот первый и последний раз, когда я его видел, и производил своим размером угрожающее и подавляющее чувство. Было приятно повернуться от этой угрожающей личины к Раффлсу, который вошел с обыкновенным чувством отстраненной уверенности и представил нас с неподражаемой легкостью, которая сопровождала его в любых кругах общества.
– Рад встрече с вами, сэр, как пож'ваете? – произнес мистер Леви, глотая некоторые буквы, невзирая на усилия. – Присядьте, сэр, прошу.
Но я остался на ногах, хоть и чувствовал, что они близки к тому, чтобы задрожать, и, погрузив руку во внутренний карман, начал обрабатывать содержимое, извлекая его из конверта, который передал мне Раффлс, одновременно воспроизводя фразы и особенно тон, что мы отрепетировали этой ночью в Олбани.
– Не уверен я, что вы так рады, – начал я. – Если точнее, радость ваша, наверное, быстро пройдет, мистер Леви. Я пришел по просьбе друга, мистера Эдварда Гарланда.
– А я-то решил, что ты сюда за займом! – вмешался Раффлс без всякого стеснения. Ростовщик уставился на меня блестящими глазами, поджав губы.
– Я этого не говорил, – выпалил я Раффлсу в ответ; и мне показалось, что за его взглядом, словно истину на дне колодца, я увидел одобрение и попытку подбодрить меня.
– И кто же этот маленький нахал? – вопросил его ростовщик с очаровательной наглостью.
– Это мой старый друг, – ответила Раффлс тем обиженным тоном, который определенно означал окончание старой дружбы. – Я решил было, что он на мели – или я никогда и не осмелился бы представить его вам.
– Я вовсе не просил тебя о представлении, Раффлс, – агрессивно возразил я. – Я всего лишь входил в тот момент, когда ты выходил. Я считал, что не в твоем характере лезть в чужие дела!
После чего с истинно англо-саксонским намеком будущего насилия над моей личностью, Раффлс распахнул дверь, порываясь покинуть нашу беседу. Все это произошло точно, как мы репетировали. Но Дэн Леви позвал Раффлса и пригласил войти обратно. И это было именно то, на что мы надеялись.
– Господа, господа! – воскликнул еврей. – Прошу не превращать мой офис в место для петушиных боев, господа; и молю, мистер Раффлс, не бросайте меня на милость своего опасного друга.
– Можете сохранить за собой численное преимущество, – отважно прошипел я, – мне наплевать.
Моя грудь содрогнулась со вздохом, как того требовал режиссерский замысел, но была в том и нотка облегчения из-за того, что пьеса шла, как планировалось.
– Ну что же, – произнес Леви. – Ради чего прислал вас сюда мистер Гарланд?
– Вам это известно, – ответил я, – это из-за его долга вам.
– Вы только не распаляйтесь, – сказал Леви. – Так что насчет долга?
– Это просто позор! – выпалил я.
– Вполне согласен, – отметил он со смешком. – Это дело следовало уладить много месяцев назад.
– Месяцев? – повторил я. – Прошло всего двенадцать месяцев, как он занял у вас три сотни фунтов, и теперь вы хотите выбить из него все семь!
– Верно, – заметил Леви, приоткрыв свои жестко поджатые губы, которые исчезли в следующее мгновение.
– То есть, он занял у вас три сотни на год, от силы, и теперь в конце вы шантажируете его, вытрясая восемь!
– Вы ведь только что сказали – семь, – вмешался Раффлс, голосом человека и стремительно теряющего уверенность в себе.