Ударом кулака об стол заставляю раненого волка вздрогнуть. От дуновения лучинка тухнет.
— Говори где танки!
— Я… я не знаю… — испуганно подпрыгнув на месте, поджав уши, вжал голову в плечи и зажмурил глаза пленник.
— Врешь собака! Логины, пароли, явки, кто тебя послал, на кого ты работаешь? Говори Лебовский, всё говори!
Вновь повышаю голос я, и пленник, скрестив пальцы на руках и ногах(пытаясь отвести от себя порчу) испуганно взвыл.
Разговоры по душам, игра в «Доброго и злого полицейского», стали моим любимым вечерним хобби. Я никого не бил, не совал иголки под ногти и прочее, единственным рычагом моего давления всегда было и оставалось красное словцо, что из уст «шамана» тоже звучало грозно. Помнится, в первый день «пыток», одна из пленниц даже обмочилась, когда я пообещал ей «собственноручно произвести депиляцию зоны бикини». Не знаю, что напугало её больше, слово депиляция или бикини, но пострадал от этого именно я. Последствиями её несдержанности стала едкая вонь, продержавшаяся в моей комнате аж целых двое суток.
Раз за разом, переспрашивая одно и то же у одних и тех же, я постоянно слышал какие-то новые детали, забытые мелочи дополнялись мелочами, о которых вспомнили. После чего мы вновь начинали всё с самого начала. Карта, мне очень не хватало подробной карты, чтобы понимать целостность окружавшего нас мира. По тому, день за днём и мучал я пленников, потом кролли с Му, затем опять пленников, кинжалом выцарапывая на стене своей комнаты любую маломальски важную информацию.
На улице громыхнуло, хищник трусливо дернулся. Вздрогнули и мои стражи. Дождь: мелкий, крупный, дождь как туман или как сплошная стена, дождь царапающий как когти, или мягкий, словно касание холодных маленьких пальчиков. Блять, казалось, я могу назвать целых 40 оттенков и видов сраного дождя! Если он продлится ещё неделю или дольше, я точно свихнусь.
В общем скучно мне было, потому и общался с пленниками, добавляя на потеху зрителям всё новые и новые элементы словесного допроса. Ответы на типичные вопросы «где ваша стоянка» или «где проходят маршруты охотников», мы узнали сразу после прибытия Пом. Сейчас же я просто глумился над их непониманием, развлекал себя и стражу. (Я ж говорил, что тот ещё злодей!)
— Не знаешь, говоришь… Ладно, вот сейчас как взломаю твой браузер, да в историю как загляну, да как расскажу всем твоим сородичам, что у тебя там на компе в папочках с «хоум-видео» прячется… Колись, порнуху смотришь? Небось на лолек дергаешь изврат⁈ А ну говори, лоликонщик(любитель девочек по младше) херов, кто твоя Вайфу⁉
— Не надо! Не надо ломать, прошу, я больше ничего не знаю. Вайфу нету, не брал, не трогал, клянусь вам, клянусь! — Забился в панике, привязанный к стулу волк. Хрен знает, что он там себе понапридумывал, но по виду лица явно что-то страшное.
— Шаман, не нужно ломать… — Внезапно для меня, вступился за пленника Му. Мои угрозы на непонятном тому языке припугнули и охрану. — Не знаю каким вы колдовством хотите проникнуть в… в то самое, но прошу не делать этого. Снизу дети и старики, как бы и на них ваша порча не легла.
— Ладно. — По ходу я переборщил. — Сегодня я позволю тебе сохранить честь и достоинство. Но если узнаю, что ты от меня что либо скрыл, если всплывёт что ты по Футанари(по Бабам с членом)… клянусь, я вскрою твой браузер…
— Нет, нет, нет, только не браузер! Клянусь вам, клянусь, я всё сказал! — Запищал волк, срываясь на слёзы. Двое стражей развязывают его и уводят. Из-за их спин слышу тихие, едва звучные перешептывания.
— А что такое браузер?
— Ты дурак? Это ж эта, ну та самая штука в мозгах!
— А-а-а-а, точно… Просто слово такое, умное, б-р-а-у-С-е-р… — По буквам смакуя звучание, исчезая в дверном проёме, протянул Му.
Ну и дурачьё… Сменяя парней, в комнату заходит худощавый старик Мудра. Визит его не запланирован, и на лице некая озабоченность граничащая с недовольством.
— Старейшина. — Вежливо поприветствовав деда полупоклоном, гляжу как тот отвечает зеркальным жестом, пригибаясь чуть ниже. — Что-то случилось? Проблемы с едой, жильём, или скотом?
— Нет, вовсе нет… — Расплылся в растерянной улыбке старик. — Ваша еда как всегда восхитительна, а жильё… в тесноте, да не в обиде. Дети тоже в тепле, безопасности, и за это моя и нашего племени вечная вам признательность. — За произнесённым уловил одно утерянное слово.