Только с железом получалось что-то годное. Со слов Зуриэль, обычный меч, выкованный при наших совместных с Додо усилиях, мог впитать в себя моей силы столько, сколько хватило бы очень слабому магу на заклятье, способное поджечь или повалить средних размеров дерево. Так же оружие, созданное мной и содержавшее в себе мою энергию, обладало ещё одним по истине интересным эффектом. Оно могло нанести урон ангелу, небольшой, не фатальный, но всё же урон. Для существа, состоящему из света, вроде Зуриэль, чья прочность кожи в разы выше любого из известных мне сплавов — это оказалось шоком. Узнала ангел об этом случайно, на одной из тренировок с местными, и тут же поспешила мне сообщить. Эсфея, прознав об этом, была крайне воодушевлена, говорила, что если мне удастся напитать оружие большим количеством силы и пустить подобное изделие в серийное производство, мы и вправду смогли бы противостоять хотя бы низшим из низших демонов. Да только говорить об этом, как всегда в разы проще, чем делать.
Экспериментируя на арбалетных болтах, находясь под чутким руководством богини и ангела, я пришёл к неутешительному выводу, в текущих реалиях дела обстояли приблизительно так же, как и с каменной стеной — миссия невыполнима. Если я целиком и полностью напитывал болт маной, сгорало древко. Если брался за костяной, каменный или железный наконечник, он так же, при пересечении определенной черты, которую я не чувствую, рассыпался, превращаясь в прах. Мана… со слов Эсфеи, по меркам местных, я обладал неимоверным запасом этой загадочной субстанции. Гомункул, питающийся как светом, так и тьмой, я, в мгновение, которое ангел даже с остановкой времени не могла уловить, перенасыщал материю своей концентрированной, смешанной энергией. Именно из-за перенасыщения которой, объект исследования становился пеплом. Специально для Зуриэль и её отряда инквизиции, я сделал сотню прокаченных, чуть-чуть напитанных моей силой болтов. Так же, всё вооружение её избранных, успевших приодеться в зачарованную броню инквизиторов, прошло мою личную «перепрошивку». Ангел заботилась о своих бойцах, будь то мужчины или женщины, ко всем относилась с одинаковой строгостью, добротой, а местами даже лаской. На фоне повышенного к Зуриэль внимания, изменяться стала и Эсфея. Ленивая, высокомерная и гордая, в прошлом, перегорев эмоционально в моменте, попав в больничку, она хотела скинуть все трудности на плечи кого-то другого. Жертвуя своим здоровьем и силой, она, преследуя благие намерения, создала раба, надеясь, что на этом все её мучения закончатся. Она искренне считала, что поступает правильно. И лишь после нашего конфликта, после того, как поняла, что Зуриэль тоже живая, мыслящая и жаждущая сострадания душа, смерилась с павшими на плечи социальными и материнскими обязательствами. Постепенно, шаг за шагом, слово за словом, отстранённая, привыкшая к вечному одиночеству, Древняя, находясь в моём окружении, начинала вливаться в то общество, которое я так старательно создавал. Изучая этот мир, напрямую общаясь с Додо и Зуриэль, сначала как с подданными, затем как с равными, она адаптировалась. Периодически срываясь, Эсфея вымещала накопившуюся злобу, кричала и грубила… лишь на одного меня. Естественно я тоже в карман за словом не лез, давая той полную обратку и объясняя, кто она, и что я о ней думаю. Мы сорились, пару раз дело даже до драки доходило, но, с небесной помощью, жертв, и самого нежелательного исхода как-то удавалось избегать. Казалось, после подобного у живых между собой не может быть никакого совместного будущего, ведь что может быть хуже потасовки? Но, уже на следующий день, несмотря на пережитое, она вновь возвращалась. Иногда с извинениями, иногда без, Эсфея, день за днём, старательно, невзирая на мою тупость, неудачи, проводила свои уроки. Это было тяжело для нас обоих. Но со временем и к этому Эсфея привыкла, её ругань стала мягче, а на бледном, вечно хмуром и недовольном личике, в мгновения наших совместных успехов, то и дело проскакивали улыбки.