Она вращает бедрами, желая продолжить, но я удерживаю ее напротив себя, пытаясь понять свои эмоции. Закрываю глаза, и последние двенадцать часов проносятся в голове — появившийся страх, когда я приехал в квартиру Мэделин, а обнаружил, что ее нет, восторг и ревность, когда она вышла из патрульной машины Картера, укутанная и в безопасности в том сером одеяле. Теперь я чувствую, как ее сердце бьется напротив моей груди, и у меня появляется желание рассказать ей о своей любви. Прошло всего несколько недель, и теперь внезапно мне хочется поторопиться и попросить ее переехать ко мне, убедить ее, что Мышонку нужно быть здесь, в фермерском домике, а ей нужно быть со мной.
Это сумасшествие, поэтому я молчу и жду, пока чувство пройдет.
Вот только оно не проходит.
Я заключаю лицо Мэделин в ладони и поворачиваю, чтобы увидеть ее глаза. Она витает в облаках, смотрит на меня, так ничего и не произнеся.
Эмоция, что поднимается во мне — это совершенно новое чувство. Я влюблялся в Оливию медленно, на протяжении многих лет. То была любовь, основанная на комфорте и рутине. А с Мэделин — это новая любовь и страшная. Она ощущается ненадежной, но и хрупкой одновременно, например, если я не буду осторожен, то могу потерять ее так же легко, как нашел.
— У тебя руки дрожат, — говорит Мэделин, поднимаясь, чтобы прижать мою ладонь к своей щеке.
Я смеюсь и отворачиваюсь.
— Это пустяки.
— Адам.
Она не продолжает, пока я не поворачиваюсь к ней.
— Я чувствую то, что чувствуешь ты, — признается она, наклоняясь вперед и прижимаясь мягкими губами к моему подбородку, к щеке, к губам. Это короткие, дающие надежду поцелуи, и я закрываю глаза, задаваясь вопросом, может ли то, что она сказала, быть правдой. — Клянусь, я тоже это чувствую.
Но мы ничего не произносим вслух. Пока нет.
Вместо этого я стягиваю с нее футболку через голову и швыряю за диван. Шорты следуют туда же, и там, на диване, под солнцем на потолке через окно, мы проводим самый медленный, самый интимный полдень, полный секса. Я перекатываю ее на спину и удерживаю свой вес над ней, отчаянно запоминая моменты, которые кажутся такими мимолетными: ощущение ее кончиков пальцев, скользящих по задней части моих предплечий, утонченная мягкость ее шеи, когда она выгибается и шепчет мое имя, ее пятки, вдавливающиеся в низ моей спины, кожа, покрытая таким румянцем, что она выглядит почти сожженной нашей любовью.
— Мэделин? — шепчу я ее имя.
Она укладывается на меня, засыпая. Не думаю, что она проснулась, но хочется, чтобы не спала.
— Хммм? — мычит она лениво.
Я люблю тебя.
Переезжай ко мне.
Выходи за меня.
Опускается тишина, и Мэделин моргает, открывая глаза.
— Ты вообще знаешь, что еще даже не попросил меня быть твоей девушкой.
Я смеюсь над абсурдностью ее слов, учитывая мысли в моей голове.
— Разве?
— Нет. Ты сказал о нашем статусе своей маме, но меня так и не спросил.
Мои пальцы очерчивают ее обнаженную спину.
— Мэделин, не дури. Ты моя девушка.
Она улыбается, и, может быть, пока что этого достаточно.
— По мне будут скучать на встречах одиночек. Я была душой компании.
— Не сомневаюсь.
— И мне придется удалить свои аккаунты со всех приложений для знакомств.
— Сначала я хочу увидеть твои страницы.
— Зачем?
— Чтобы оценить твои фото и биографию. Что в ней говорится?
Она отводит взгляд.
— Не помню.
Я усмехаюсь.
— Нет, помнишь.
Мэделин закатывает глаза.
— Хорошо. Полногрудая бомбезная брюнетка ищет миллиардера, чтобы решить свои финансовые проблемы. Миллионерам просьба не писать.
— Мэделин...
— Сексуальный агент по недвижимости хочет показать вам свою однокомнатную квартирку.
— Простовато для тебя.
— Секс-робот ищет настоящие человеческие чувства.
Я стону.
— Ладно, хорошо, вот настоящая. Восхитительная, несостоятельная девушка двадцати с хвостиком лет ищет красивого ветеринара. Рассмотрю только серьезные предложения.
Глава 29
Мэделин
Три месяца спустя я стою на кухне Адама, почти опаздывая на работу. Надела пока только одну туфлю на высоком каблуке, бигуди все еще в волосах. Кофе стоит остывший и забытый на столешнице.
— Вот, съешь это, — говорит Адам, передавая мне миску с мюсли и йогуртом. Свежая порезанная клубника уложена сверху. Последнее обновление: мюсли я теперь ем не в батончиках.
— У меня нет времени!
Он обвивает рукой мою талию и прижимает меня к себе.
— Три ложки. Тебе это полезно.