— Я пришёл плавать, — беззаботно произнёс он, я остановила его за руку.
— Может быть, дождёмся именинников? — спросила я, поднявшись. Он немного напрягся, когда я положила руку на его бицепс и поднялась ею к его идеальной шее. — Это будет неприлично, если ты сбежишь сейчас же, — выгнула бровь я.
Он кивнул. После чего, сглотнув, высвободился из моих полу-объятий. Я со спокойствием приняла это. У меня уже не было сомнений, что он был с ней. Не было сомнений, что она ещё появится здесь. Я уже приняла решение. Это я знала точно…
Тем временем, чей-то звонкий голос заставил всех пришедших обернуться к бассейну:
— Дамы и господа, вас приветствуют юбиляры… Внимание, короли стихии: Адам и Ян Флинны!
Вода в бассейне забурлила, после чего лампочки, установленные в бассейне, стали пускать разноцветные блики на воду. Одна секунда — и широкие надувные кресла выпрыгнули из-под воды, на них сидели братья Морские цари, что заставило всех засмеяться и начать аплодировать им.
— Давайте начнём веселиться, друзья! — произнёс Адам, которому Фиби подала кубок, наполненный шампанским, подойдя к краю бассейна. Он нежно поцеловал её руку и странный укол немыслимой зависти прошёл сквозь всё моё существо… К Яну же подошла его беременная жена: дорогая и педантичная англичанка в роскошном пляжном халатике, что очень выгодно прикрывал её фигуру в интересном положении. Её маленькая шляпка защищала её слишком бледное лицо от солнца, когда она подала Яну напиток, он прижался губами к её животику, что выглянул из халатика и так же быстро скрылся…
Картина представлялась умилительная и яркая, однако мне пришлось оторваться от созерцания этой семейной хроники, так как я заметила, что рядом со мной уже не было Теодора. Что-то тревожное прошло внутри, виски моментально намокли, а руки похолодели. Самым игривым и соблазнительным движением я сняла кардиган, демонстрируя свою фигуру, дальше выпустила свои волосы, сняв шляпку. Встряхнув волосами, я пропустила их сквозь пальцы и уже готова была лечь на шезлонг, как вдруг увидела её…
Её с ним.
Наверняка, они оба решили, что не замечены: этим мне было и выгоднее, чтобы понять, что между ними происходит. А хотя, нужно ли быть здесь Эйнштейном? Я надела тёмные очки на глаза, и, дефилируя к барной стойке, не поворачивала головы, но и не отрывала глаз. Теодор, с мокрым от душевых капель торсом, смотрел на эту сучку таким взглядом, о котором я молила проведение наградить меня, хоть раз в жизни… Айрин же, бесстыдно смотрела на него и при этом отличалась от каждой из тех, кто присутствовал здесь. Она была в платье от Прада: дико короткое, воздушное, пленительного лунного цвета… Того самого оттенка, который так оседает внутри. Оттенок, от которого почти невозможно оторвать взгляд. Как чертовскую истину, нужно было признать всю её хрупкость и «фарфорность». Даже её волосы отливали лунным оттенком, не говоря уже о коже. Сглотнув что-то тяжёлое, что стояло в горле, я отпила освежающий Мохито, приготовленный по моему заказу. Я могла перевести дух, но дышать было не легче… Между тем, мною бы услышан разговор братьев-именинников, который они вели в кругу ближайших друзей Теодора:
— Ну, Адам, было бы здорово, если бы вы, инженеры, придумали машину не только для восстановления потенции, но и для борьбы с раком, — произнёс Ян Флинн.
Некоторые захохотали, другие одобрительно закивали, приметив дельность замечания.
— А ты думаешь, что учёные этого не делают? — Адам обернулся к Яну, сделавшему заявление. — На это уходят годы, силы, здоровье всех врачей, фармацевтов, учёных. С этим надо бороться и мы ищем средства, — заключил он.
— Рак… — произнесла я, смотря на блики солнца, прыгающие по воде, — Он похож на любовь. Убивает и лечение бесполезно. Саркома сердца, не иначе. Убьёшь его в одном месте, щупальце растёт в другом… И нет спасения, — задумчиво замолкнув, я поняла, что привлекла к себе внимание всех общавшихся до этого. Затем, попыталась ободряюще улыбнуться. — Но надежда умирает последней, верно?..
Парни, пристально смотрящие на меня с каменными лицами, сделали попытку улыбнуться. После чего, они снова закивали, а я, взяв коктейль, поспешила воротиться к своему шезлонгу. Теодор уже сидел на соседнем, вымокший с ног до головы и хрустел арбузом.
— Я уже успел освежиться в бассейне, — оповестил меня он, играя бровями. Кончив с арбузом, он потянулся к клубнике. — Завидуешь мне?
— Нет, — приняв начало игры, с улыбкой выделила губами я и устроилась на шезлонге, — Мне хочется погреться на солнышке…
Вытянув ноги, я откинула назад голову, поправила очки… Теодор смотрел на меня, а я приметила за его спиной Айрин, которая о чём-то говорила с Фиби, отпивая розовое шампанское. Они стояли в тени пальм… И это платье: надетое для женщин, но чтобы снимали мужчины бесконечно привлекало к себе взгляды окружающих. Ох, Уизли… Не думай, что я воспринимаю всё это серьёзно.
Что же, игра?.. Почему бы и нет?
— Посмотри, — сказала я одними губами, не меняя выражения лица, на котором я позволяла заскользить полуулыбке, — И здесь твоя попрыгунья-стрекоза…
— Перестань, — тут же прервал он меня, обернувшись на неё и тут же поворотив обратно, — Зачем ты об этом? Мы же договаривались…
— Мы об этом не договаривались, — я приподняла очки и захлопала ресницами, изображая самую неподкупную невинность, — Ты — можешь критиковать моих кавалеров на стороне, а я — твоих дам.
— У меня нет дам, — без выражения произнёс он, отправив в рот ягодку клубники.
— Кто знает?.. Кто знает?.. Это можешь рассказывать своей дурочке Айрин, она поверит. Наверняка, у неё в голове только килограммы, которые нельзя набрать и эти самые пуанты… Наша милая умирающая лебедь, — ядовито захихикала я.
— Успокойся., — я тут же прервала его, смочив губы Мохито.
— Кстати, она сверлит тебя взглядом. Ещё немного, любимый, и на твоём плече появится огромная дыра. Или ожог. Знаешь, от лунных медуз такое бывает…
— Дана!..
— Почему бы тебе не поздороваться с ней? — изумилась я.
— Ну, куда уж мне? Я же здесь со своей невестой, — зло плюнул он.
— Ну, не надо, дорогой, не надо. Невеста — не тюремный надзиратель. И потом, поздороваться — это просто дань приличия. Не обязательно закрываться в кладовке.
— Дана, не…
— Наоборот: то, что ты к ней не подойдёшь вызовет разговоры. Мало у кого не было «бывших». Хо-хо! Что же теперь? Не говорить ни с кем в городе? — мило улыбнулась я, — Пойди, пойди…
— Спасибо, что разрешила.
— Да пожалуйста, — подмигнула я, — Я вообще душка. Просто ты меня плохо знаешь, как и она… Но мы это исправим, — я сделала ещё один глоток Мохито и ловко поднялась на ноги.
То же в одно мгновение сделал и Теодор. В его глазах сверкала сталь. Мы стояли друг напротив друга: он боится за неё, вот как. Адреналин от этой ситуации переполнял моё существо… Я улыбнулась ещё шире, чем могла до этого.
— Ой, ну не смотри на меня таким взглядом, дорогой, — я положила руку на его плечо, пролепетав на его ушко, — Расслабься и поздоровайся с любовью прошлого.