— Бедняжка Айрин подскользнулась, упала в бассейн…
— И Теодор был тогда рядом? Почему? — спросил Адам, недоверчиво щурясь. Я сжала губы.
— А пёс его знает, — бросила я, — Он всегда рядом. Видимо, ей повезло… Я вызвала им такси. Он отвезёт её домой, а потом приедет к нам в апартаменты, — произнесла я. Всё выдержу, на всё отвечу, но не потеряю лица, не уроню его.
«Какая к чертям разница с кем он спит, если под венцом всё равно буду стоять я? Какая разница, кто: Айрин ли, Джесси ли? Или ещё какая-нибудь там дохлая кошка?» — пронеслась в моей голове мысль.
— Ты тоже поедешь домой? — как-то слишком близко ко мне нагнувшись, а затем, качаясь, спросила Фиби… Я отвела от неё взгляд. И на задворках сознания ко мне пришло понимание, что качается не она, а всё окружающее. Я поняла, что внутри моей головы происходит что-то…
— Дана! — услышала я чей-то оклик, поглощаемая тьмой.
***
Очнулась я, как мне было предельно ясно, уже в доме Греев старших. Это комната Тео-подростка — это точно. Ночь за окном, тусклый свет торшера. На мне была какая-то рубашка Грея, ибо аромат Hugo boss, что въедается так серьёзно, хоть чем его не стирай, бил в носовые пазухи и заставлял виски пульсировать. Я закрыла и открыла глаза: рядом со мной сидел солидный мужчина лет сорока, по всему представительному виду тянущий на очень богатого и дипломатичного врача. «Ненавижу врачей», — пронеслось в моей голове. Я сморщила лоб.
— Не напрягайтесь, мисс Гриндэлльт, — деланно проговорил он, — Как вы себя чувствуете?
— Меня… немного подташнивает, но это, стало быть, от алкоголя… Никогда не мешайте Мохито с шампанским, сэр, — я попыталась улыбнуться, на что врач слегка покачал головой.
— А я бы посоветовал вам, уважаемая мисс Гриндэлльт, на ближайший год отказаться от алкоголя вовсе, — он с какой-то слащавой улыбкой поглядел на меня, я нахмурилась ещё больше. Сердце бешено забилось.
— Я чем-то… серьёзно больна? Алкоголь развивает во мне какую-то болезнь?
— По-обыкновению, мисс Гриндэлльт, алкоголь развивает болезни у всех и каждого, начиная циррозом печени, заканчивая её саркомой и алкоголизмом. Но в вашем случае, дело весьма другое. Или, я бы даже сказал, приятное. Как и для вас, так и для вашего будущего мужа, — улыбнулся он.
«О, нет», — чуть было не прошептала я, но тут же уголки моих губ вздёрнулись в улыбке. Победа, может быть, за мной?.. Но это… это будет крайним средством! Да, крайним!
Мысли путались в голове, я пыталась что-то сказать, но у меня никак не выходило.
— Я беременна? — тихим шёпотом спросила я.
— Да, мисс Гриндэлльт, именно так, — кивнул врач.
— Вы… сказали об этом… кому-нибудь, кроме меня? — нахмурилась я.
— Нет, — он чуть сжал губы, — дело это ваше, мисс Гриндэлльт.
— Я пила противозачаточные… Неужели, всё равно, я…?
— Ни одно противозачаточное не сильнее природы, Даниэль, — он снисходительно улыбнулся. Я тяжело сглотнула.
— Как вас зовут? — спросила я.
— Доктор Б. Б, — озорно улыбнулся он, — Брендон Байрон, старый друг вашего отца Грейсона и новый приятель Армана Крига.
— Спасибо, доктор Байрон, — слабо улыбнулась я, — Вы не представляете, какую радость вы мне только что сообщили, — прошептала я.
— Рад служить, — кивнул он, — Если понадобиться врач, то обратитесь к вашему отцу. Он, в свою очередь, обратится ко мне, а я найду для вас акушера-гинеколога, сопровождающего вашу беременность вплоть до родов, — кивнул он.
— Спасибо… Только пока… никому ни слова, — я пристально поглядела в его глаза.
— Хорошо, мисс Гриндэлльт, но вы ожидаете ребёнка уже почти что месяц, так что долго скрывать не получится…
— Почти месяц? — нахмурилась я, — Так странно, у меня… не было никаких признаков.
— Видимо, потому, что вы не сконцентрированы на себе, мисс Гриндэлльт, — произнёс он, вставая, — А вообще, каждая женщина переживает первый триместр по-разному. У некоторых месяца два проходят абсолютно спокойно, а затем начинается самый настоящий критический токсикоз. Ну, что ж, — кивнул он, — Уже за полночь, вам пора спать. Поскольку вы не хотите, чтобы я сообщал ожидающим новостей Арману Кригу, его жене и вашему будущему свёкру эту правду, что мне им доложить?
— Скажите: простое недомогание, всё пройдёт наутро. Будьте любезны, — улыбнулась я.
— Хорошо, мисс Гриндэлльт. Это ваше право, — кивнул он, распрощался и покинул комнату.
В моей голове были готовы блуждать мысли, пылкие, скользящие и быстрые, как маленькие рыбки. Я накрыла руками живот и долго лежала, глядя прямо в потолок и пытаясь совладать с собой, со всем происходящим. Мне нужно было снова думать, снова принимать решения, снова и снова, а я даже понятия не имела, где мне найти силы на всё это? У кого их занять? И могу ли я теперь бороться, когда отвечаю уже не только за себя… Не только за себя, но и за нового, чуждого пока мне гостя.
Ребёнка Теодора Грея.
========== Snowdown ==========
Айрин
Во всём теле наслаждение и слабость, такая хрупкая и приятная… Я с трудом приоткрываю сомкнутые блаженным сном глаза и широко улыбаюсь, смотря на красивое лицо спящего рядом со мной дерзко-сексуального мужчины. Разглядываю его с нескрываемым бесстыдством, которое заключается в собственничестве и жадности — да, я ощущаю, как смотрю на него.
— Моё, — тихо шепчу, боясь пошевелиться.
Его длинные и густые ресницы трепещут, а губы приоткрываются во вздохе. Я плотно сжимаю ноги, на что тут же получаю острый укольчик в паху, напоминающий о развратной минувшей ночи. Чтобы не застонать от воспоминаний, я прикусываю губу, и, не отдавая себе отчёта, хватаю обеими руками лицо Теодора, тяну к груди, с силой и настойчивостью вжимаю его в своих девочек. Слышу хриплое мычание и ловлю трепет всем существом, изгибаясь…
Тед, не говоря ни единого слова, начинает терзать лобзаниями и ласками умелых рук, ловких губ мою грудь — и душа летит в рай, а ноги сцепляются на его ягодицах. Я чувствую с ним то самое животное желание, ту помешанность на сексе, на прикосновениях, поцелуях, ласках. Это не испорченность и не половое влечение; для тех, кто любит и любим — такое определение грязно. Мы просто хотим растворяться друг в друге, дарить друг другу и получать наслаждение, отгоняя прочь нелепые понятия, стыд, запреты. Его губы всасывают мои соски, с причмокиванием оттягивают их, а его шумное дыхание и эта предельная близость зачаровывают меня полностью: мне не выбраться из его властных объятий, не избавиться от страстных ласк, не сбросить с себя это крепкое тело молодого ягуара, или гепарда, или тигра… Такого большого, порывистого, быстрого, тяжёлого.