С единственной девушкой, которая полюбила такого ублюдка, как я.
Увидев её, заходящую во вращающиеся двери, я чуть не умер от её красоты… Мама Мия… Это лицо. Нежное, тонкое, со сладкой детской улыбкой и безумно сексуальными губами.
Заметив меня, она быстрыми шагами направилась ко мне. Её лицо было напряжённым, походка резкой, но такой… такой моей.
— У меня очень мало времени. — сказала Фиби.
— У нас его очень мало… — прошептал я.
— Ты живёшь в этом отеле? — спросила она, нервно озираясь.
— Да… Я не мог возвращаться домой…
— Пошли к тебе в номер. Посидим, поговорим там. — сказала она. Я кивнул.
Зная, что на счету каждая секунда, я переживал за каждое мгновение, которое проносилось с мимолётной быстротой. Когда мы вошли в лифт, оставшись в таком маленьком квадратике без лишних глаз, она глубоко вздохнула.
— Я улетаю завтра… И не увидимся мы с тобой года три, если не больше… —отзываясь на её вздох нежным шёпотом, ронял горькие фразы я.
Она заглянула мне в глаза, а потом, резко придавила меня к стенке лифта, покрывая нежными поцелуями моё лицо… О, лова… Зачем ты сделала это?
Схватив своими губами её рот, я дерзко прижал её к противоположной стене и безудержно долго целовал…
Дверцы лифта открылись, но она не позволила мне прекращать… Так, жарко целуя её, я вывел Фиби по коридору, и, затолкнул её в свой номер, быстро открыв дверь. Столь же незамедлительно, я закрыл её на ключ… Но когда щёлкнула замочная скважина и включился свет, я опомнился.
Я посмотрел ей в глаза. В них отражалось моё желание. Что же ты делаешь, девочка?
— Я не могу тронуть твоего тела.
— Почему? — в её голосе были ноты разочарования.
— Я не достоин его. Я не достоин тебя… И это уголовно наказуемо…
Она резко подбежала ко мне и положив руки мне на щёки, зашептала сквозь слёзы:
— Адам, никто не узнает об этом… Ты достоин его, как никто другой, потому что я люблю тебя… Мне никто и никогда не будет так нужен. Пожалуйста… Пожалуйста…
Она накрыла мои губы своими, гладя меня ладонями по спине… Я пытался сдерживать её, но это было бесполезно, потому что я возбуждён так, как никогда… Я хочу её. Я влюбился в неё.
Взяв Фиби на руки, я понёс её в спальню и начал придаваться душераздирающей страсти… Я медленно раздевал её, целуя каждый сантиметр, смакуя её сладкие стоны и божественный запах.
— Адам…— простонала она, заплетаясь пальцами в моих волосах… Снимая её нижнее бельё, я дважды проклял себя, но я слишком хочу быть с ней.
— Какая же ты красивая… Я буду гореть в аду, но ты того стоишь…— зашептал я в её губы, и положив обнажённую крошку на кровать, быстро начал раздевать себя. Мой член умолял меня, чтобы я выпустил его наружу… Достав из ящика презерватив, я быстро натянул его и вернулся к ней…
— Люби меня медленно. Ведь, это в первый и в последний раз… — прохрипела она, когда я, вымучив её тело поцелуями, раздвинул её ноги и лёг сверху… Моя. Моя Фиби. Первая девушка, которая любит меня и которую люблю я… Первая моя девственница…
— Ты точно этого хочешь? — подстраховался я.
— Да, Адам, умоляю…
— Это неправильно.
— Для любви закон не писан. Пожалуйста, прошу тебя. Пожалуйста.
Я заткнул её ротик сладким, нежным поцелуем и сделал толчок внутрь неё…
Какая же тугая… Мама Мия… какая тугая! Она закричала. Ей больно.
— Как ты, моя любовь? — спросил её я. В её глазах за светились слёзы. Нет, детка, нет…
— Продолжай. Очень прошу. — прохрипела она.
Жарко целуя её губы, я медленно растворялся в ней, отдавал себя целиком и полностью… Моя девочка. Моя маленькая девочка. Лишь эту ночь с девушкой я буду помнить три года.
Я осознал, каким я был ублюдком и каким являюсь, а ещё я понял, что в ней и рядом с ней — я дома. Она — моё. Она — моя.
Сжимаясь вокруг меня, она заставила меня кончить, и выкрикивая моё имя, сделала это сама… Со мной.
Я — её первая любовь, её первый поцелуй, первый секс, первый оргазм… Она не забудет меня. Никогда. Я её первый и… и безумно хочу быть последним.
О, Боже… Какое блаженство. Как же я не замечал раньше, что она так неровно дышит ко мне?
— Я измарал твоё прекрасное тело… Я — мразь. — зашептал я в её губы.
— Ты сделал моё тело священным. Никто к нему кроме тебя не прикоснётся. Я буду ждать тебя. Ты — моя любовь, а не мразь… — прошептала она. Господи, малышка, как же я хочу верить твоим словам. Я уже свято в это верю.
Но я ничего не ответил. Я не дышал.
Я просто вновь поцеловал её.
— Спасибо за эту ночь.-сказали мы в один голос. Её зрачки расширились. У нас один поток мыслей…
Грустно улыбнувшись друг другу, мы соединили наши губы в сладчайшем поцелуе пред долгим расставанием…
========== To say goodbye ==========
Сегодня похороны бывшего начальника папиной охраны — Люка Сойера. Печальный, тяжёлый день. Его хоронили со всеми почестями военного.
Я, папа, мама, Софи и Фиби… все мы попрощались с ним. Свинцовый гроб не открывали, потому что лица у Сойера больше нет. Смотреть нечего. Его человеческие черты стёрла ужасная авария.
На похоронах была его семья. Жена Мира и одиннадцатилетняя дочь Эльза. Девочка похожая на папу очень горько плакала. Моё сердце разрывалось на части от столь тяжёлого видения.
Папа пообещал, что всегда будет помогать их семье в память о службе Сойера.
Мы вернулись домой к трём часам дня, каждый разошёлся по своим комнатам.
Переодевшись, умыв лицо прохладной водой, я старался отключиться от всего Мира, возвращаясь в глубокие размышления о вечном и неизменном: о жизни и смерти.
Каждый из нас рождается на этот Свет не просто так. Любому здесь есть место, но порой, человеку бывает трудно его найти.
И, я уверен, что смерть тоже нужна каждому. Возможно, наши разлагающиеся тела своего рода удобрения для Земли?
Некоторые исчезают раньше, другие немного позднее, но исход всегда один — мы умираем. Никто не вечен.
Мои мысли прервала волна воспоминаний с похорон. Прощальная речь сестры Сойера, Леонеллы, была проникнута драматизмом и глубоким смыслом. Даже Фиби заплакала…
— Иногда, приходит время проститься. Нередко, это бывает навсегда… Мы живём совсем недалеко друг от друга и нагло не ценим этого. Люди улетают за моря, уезжают за горизонты, растворяются в воздушных массах. Порой, навсегда. И только тогда мы осознаём, что мы потеряли. Я не понимала своего брата, когда он прощался со мной… Каждый раз, как последний. Теперь, я поняла его. И нам пора проститься… — говорила девушка, на удивление ровным голосом, а потом закрыла глаза и заплакала…
Это была одна из самых душещипательных речей, что я слышал когда-либо. Эти похороны вымотали меня… Расплели по нитке, но заставили многое понять.