- На максимуме, блядь! - в тон мне ответил. Также раздраженно и грубо. Его голос проник под кожу, прорастая по всем нервным окончаниям, приводя тело в еще более напряженный энергетический сгусток, готовый в любую секунду взорваться от напряжения. Не зря мы до этого сохраняли молчание, а сейчас стало еще хуже.
На секунду Джокер оторвал взгляд от дороги, чтобы с яростью взглянуть на меня, передавая по меньшей мере пожелание сдохнуть в тяжких муках. Я даже опешила от внезапной ненависти в его глазах, поэтому смолчала и оставила за ним последнее слово.
Но, видимо, своим голосом я все же спровоцировала Джокера на взрыв:
- Женщины, вас хер поймешь. Не даю свободы - хреново. Дал свободу - еще хуже. Ты могла спокойно доучиться в универе без приключений? Могла!? Оказывается не можешь. Течной шалаве без хера не живется!
На последней фразе произошел внутренний взрыв уже у меня, потому что терпеть оскорблений не намерена.
- Сам ты шалава! Останови немедленно! Ужин отменяется. - с отчаянием задергала ручку двери и не столь важно, что мы ехали по трассе на большой скорости и если прыгну, то переломаю себе ноги. - Больше ни минуты не хочу с тобой провести в одной машине!
- Сидеть! Даже не думай дернуться! - зашипел тихо, но в тоже время гораздо опаснее, чем, если бы просто орал. Угрозу я прочувствовала каждым волоском. В довершение, он отнял внимание от дороги, тем самым провоцируя возможную аварию. По этим причинам я прекратила дергать дверь.
Макс же раздраженно вдарил по тормозам и остановил машину по середине трассы.
Кажется, я в прямом смысле слова потеряла рассудок и не оттолкнула, когда Джокер подтянул меня за затылок. Не оттолкнула, когда жадная рука задернула подол платья, проскальзывая ниже к сетке трусиков. Напротив я порочно выгнулась в спине и посильнее раздвинула ноги, чувствуя как набухшей плоти коснулись пальцы.
Ужасно. Отвратительно. Омерзительно. Я сходила с ума. Боль от возбуждения достигла предельных значений допустимого. Организм уже не выдерживал ее величины. Не знаю, как себя чувствовал Джокер, но губы его безумные, как и прежде. Уже не целовали, а больше облизывали, втягивали закусывали, засасывали.
Не справившись с предельным возбуждением мой организм странно затрясло, как в лихорадке. Я забилась в руках Джокера и эта странная реакция тела показалась нечеловеческой. Такого болезненного желания ни одному врагу не пожелаешь! Именно это остановило, вылило ушат отрезвляющей ледяной воды на голову.
Где-то на последней стадии до уровня глупого животного, живущего ради удовлетворения инстинктов, появились силы толкнуть Макса в грудь и протестующе замычать:
- Нет. Ужин и всё! Не успели выехать, как ты уже нарушаешь договор!
Возможно мой голос пропитался страхом? Потому Макс почувствовал мой ужас и раздраженно временно отступил, полностью переключаясь обратно на дорогу.
Правильное решение, потому что, если услышу его хриплый от страсти голос, то забьюсь в конвульсиях экстаза. Хоть ерзай, хоть не ерзай - всё тело скулило от боли, словно его жестоко избили палками.Да, лучше застрелиться, чем такой ужас испытывать. Никогда прежде ничего подобного не чувствовала. Страсть настолько масштабная, что превращалась в одну непрекращающуюся боль.
После поцелуя я всего один раз поглядела на сосредоточенного Джокера за рулем, но этого хватило понять, что страдала не единственная. По его шее стекал пот, скрываясь под футболкой, и, к сожалению, это вновь возбудило. Захотелось немедленно слизать эту скользкую каплю.
***
Дорога до отеля заняла около часа, в течение которого я ощущала себя в горячем аду на вилах Сатаны, корчась от боли, иё6 постоянно страдая. На улице по дороге в отель благодаря слабому ночному дуновению ветра стало легче, а также благодаря тому, что мы не смотрели друг на друга и не разговаривали.
Когда зашли в лифт, то снова оказались в адовом пекле. В замкнутом пространстве. Друг на против друга, хоть и встали у противоположных стен. Как назло по всему периметру расположены зеркала, из-за чего как бы не отворачивалась, все равно видела Джокера в полный рост.
Нельзя делать лишних движений или дарить лишнего взгляда. От них становится только душнее. Не провоцировать градус между нами. Маленькая струйка пота вновь полилась между грудей, а теперь и за лопатками.
Лифт, словно издеваясь, медленно пополз наверх, давая нам вдоволь побыть надине.Я отвернулась от Джокера к зеркалу, где отражалось бледное, болезное, страдающее лицо, покрытое потом. Тушь потекла, волосы возле ушей и на лбу намокли, слегка завиваясь. Пытаясь успокоить сердцебиение и тяжелое дыхание, на время отвлеклась от мыслей о Джокере. Вспомнила о нем слишком поздно... Когда он схватил за горло, испугав агрессивным действием, развернул меня и лопатками стукнул о зеркало. В попытке глотнуть воздух, я раскрыла рот и в ту же секунду его губы обрушились, с силой прикусывая, засасывая, жадно оттягивая. Кровь забурлила, жар мощно вырвался из наших тел. Его хриплые и рычащие звуки смешались с моими жалостливыми страстными стонами. Всё быстро, четко. Джокер действовал грубо и резко, не спрашивая разрешения, а действуя. Из-за чего я не успевала реагировать или отбиваться. Безумно похоже по степени грубости на насилие, но в глубине разума я сама изнывала от желания.