В полете он поймал руку и сжал мои пальцы в кулак, до хруста выворачивая кисть. Я согнулась в районе живота и охнула от боли. Мышцы в руке сдавило до такой степени, что дышать не могла. Пропускала каждую вспышку боли лишь сцепив зубы.
— Не смей поднимать на меня руку, женщина! — в тот же момент пальцы отпустило, а я смогла разогнуться и прижать больную выкрученную конечность. Кожа, сжатая на кисти, покраснела.
— Сумасшедший!!! — резко развернулась, прижимая больную руку к груди, а во второй держа клатч и, переходя на бег, рванула к двери мимо второго парня, молча рассматривающего только что увиденное.
Дернула за ручку. С грохотом дверь долбилась и долбилась, блокируемая защелкой. Кто-то закрыл на ключ дверь.
— Выпустите немедленно! — пригрозила, боясь обернуться и увидеть двоих мужчин. Слышала их шаги, надеялась, что выполнят приказ — открыть или уйти прочь.
Сначала почувствовала своеобразный мужской запах, неброский, горьковатый, а потом сзади надавила мужская грудь и две руки по бокам от меня поймали в ловушку.
— Кто разрешал уходить? — голос более спокойный, чем был, но не менее пугающ. Пальцы дотронулись до моих волос рядом с ухом, подхватили кудрявый локон с вплетенным маленьким цветком.
А я нервно сглотнула вязкую слюну…
Несколько секунд тишины. Движения нет.
Теплое дыхание на обнаженном плече послало столп мурашек, а голос над ухом прозвучал тихо, но довольно угрожающе:
— Пьянь, «пшел» отсюда!
Фраза касалась не меня, хотя говорилось в шею и на ухо. Прежде пойманная прядь волос теперь была отпущена, и легла обратно на спину.
Сзади раздалось непонятное бормотание, звук пьяных, скрипучих шагов по полу, а потом затишье, как в преддверии грозы. И мы остались один на один.
Кто же знал, что цивилизованные богатые подростки тоже занимались плохими вещами. Понятно, когда бедные от нищеты, от злости на судьбу и несправедливость — дебоширили, насиловали, убивали. А богатые с какой целью, если у них было с рождения всё необходимое для жизни.
Отправляясь вечером в этот дом, я не думала встретить здесь проблем.
— Только тронь… — процедила, глядя на металлическую входную дверь без возможности пройти сквозь нее. И оказаться на свободе.
Каждая секунда вибрировала на нервах. Каждый волос на теле и кожа физически чувствовали угрозу от объекта сзади.
А «сынок шейха» проигнорировал угрозу:
— Я тебе не нравлюсь? — странный вопрос озадачил, но в тоже время немного успокоил. И к тому же, его руки по бокам от плеч не давали убежать, но и не прикасались. Не приставали и не лапали.
— Эммм… нет, — выдохнула честно, рискуя разозлить сильнее, ведь какому нормальному парню понравится услышать отказ от девушки.
— Хочешь сказать тебе не понравился красивый парень с деньгами и возможно шейх? Ты слепая, глупая или хитрая и набиваешь цену? — в голосе едва знакомая смесь самомнения, сарказма и недоверия.
— Красивых парней много, почему я должна в каждого влюбляться? Мне так жизни не хватит. И откровенно говоря, я просто не люблю лжецов. Ты подошёл знакомиться, желая подкупить статусом, а это омерзительно, низко и глупо. Мог познакомиться, как обычный парень.
Я рассказывала двери перед носом, собеседник за спиной дышал в затылок и на волосы, с вплетенными цветами — странная поза для общения, но нам комфортно, во всяком случае мне.
— Мне нравится… — вдруг спокойно произнес мужской голос.
Я морально приготовилась к агрессии — сердце на протяжении странного общения не переставало бешено колотиться и отдаваться толчками в горле, но вместо этого услышала только — «мне нравится».
— Хороший ответ, — собеседник сильнее надавил грудью на спину, я инстинктивно зажмурилась, заволновалась, но вместо страшных вещей, мужская руку всего лишь протянула белую пластиковую карту-ключ и просунула между дверью и дверной коробкой.
Щеколда открылась. Я обрадованная поспешила скорее сбежать, схватилась за ручку, но тело сзади мешалось. Мужские ладони по-прежнему давили на дверь и не позволяли ее открыть.
— Если не хочешь оказаться на столе с задранными ногами не приходи на подобные вечера. Это особенные развлечения…
— Мне было просто любопытно. Я же не знала, чем вы здесь занимаетесь…
Объяснения были резко прерваны, словно разговор ему надоел:
— Надеюсь, больше не встретимся, иначе… мне хочется тебя убрать. Стереть… уничтожить… забыть, — он странно подбирал опасные выражения-угрозы, но их объединяло одно — рядом с ним меня быть не должно. — Ты пробуждаешь очень плохие воспоминания, а я этого не хочу… — и после загадочной фразы ладони перестали давить на дверь.