Мое терпение на исходе. На исходе. Я почти готова бросить логово богачей и элиты страны, перечеркнуть старания двух лет и смиренно попросить помощи у родителей. Больше не видела выхода из клетки общежития, в которой запер Максим.
В пятницу поздно вечером после морально измотавшей учебной недели бедняки дали себе немного расслабиться. Входные стеклянные нижние двери на первом этаже прикрыли, чтобы нас не было слышно с улицы. Гулять по вечерам мы не ходили, последствия попадания на глазах пьяным богатым студентам на выходных могли быть весьма плачевны, поэтому старались сидеть тихо в общежитии. Не рисковать и не мозолить глаза зазнавшимся богатым деткам. Но на острове за пределами университетского городка есть дискотеки и пенные пляжные вечеринки, а мы лишены забав и веселого время препровождения. Оставалось только сидеть здесь.
Около девяти вечера, когда основная масса обитателей общежития разбрелась по комнатам — читать книги, мы с самыми близкими из одногруппников собрались на третьем этаже возле бассейна.
Давно стемнело. Над головой светил лунный диск и переливался на бирюзовой воде, а через прозрачные стекла-стены видны огромные деревья, чьи листья тонко-тонко пели на ветру и скрывали нас от прохожих с улицы. Теплая ночь. Небольшое количество шампанского и шоколадки — весь ужин.
Саша со Степой — недавно созданная пара плескалась и целовалась в бассейне под всеобщими взглядами, но посторонние их мало заботили. Ребята слишком влюблены и существовали ради друг друга.
Мэри выписали из больницы, подруга немного успокоилась и мне показалось чуть поправилась, но я прикусила язык и не сказала об этом.
На бортик бассейна я поставила бокал шампанского, одновременно жевала кусочек темного шоколада и наблюдала, как Мэри кружила по водной глади, будто танцевала. Ее только сегодня выписали из больницы и мне показалось она чуть поправилась, но я не заостряла на этом внимания. Видно бокал шампанского на голодный желудок Мэри уже подействовал и она беззаботно улыбалась, развернув руки в разные стороны, и кружилась.
Всё наступило внезапно. Хорошее настроение исчезло, а наше уединение нарушили.
Двери с балкона открылись, впуская нежданных гостей — богачей. Сразу видно их принадлежность к элите по уверенным «наглым» походкам или лицам, высоко вздернутым вверх. На них читалось — самомнение, уверенность, что мир создан для них.
Бедняки замолчали, слушая гомон, веселый разговор гостей, которые нас временно не замечали, что-то обсуждали. Вели себя, как хозяева общежития. Не здоровались, не объясняли, просто проходили и как паразиты распространялись по балкону. Один привалился спиной к стеклянной, прозрачной стене, второй потеснил Вику, что легла на шезлонг, изображая, что принимала солнечные ванны, а на самом деле пила шампанское. Другой сел на белый пластиковый округлый стол, где днем стоят зонты, спасающие от солнца, а сейчас поздним вечером — бутылки с шампанским и много шоколадок.
Еще никогда прежде богачи не нарушали наше личное пространство, не приходили в общежитие. Если мы не попадались на глаза, то они игнорировали.
Мерзкий липкий страх поскреб дорожку на спине. Невидимое дыхание повеяло сзади на мокрые плечи. Мэри подплыла поближе ко мне, прижалась к бортику бассейна. Странное затишье перед чем-то неизвестным длилось около десяти минут, в течении которых приходили не только богачи, но за шкирку или за руку приводили бедняков из комнат.
Кабан выдвинул пластиковый стул напротив бассейна и опустился в него, как на трон. Остальные сподвижники стояли рядом.
— Итак, начнем! — толстыми пальцами он зажал папиросу и прикурил. Из одежды на нем одни синие шорты по колено, да сланцы. Массивная золотая цепь с палец висела на толстой шее и опускалась на круглый живот, приобретенный то ли от большого аппетита, то ли от злоупотребления алкоголем. Остальное тело по сравнению с животом гораздо худее.
Пальцами, зажав сигарету, Кабан указал в сторону бассейна — в центре мы с Мэри, рядом девушка и парень.
— Перейдем к сути вопроса. Мы собрались тесным кружком, — он обвел сигаретой народ возле бассейна: и своих людей, и нас. Весь балкон забит новоприбывшими гостями, пройти негде. — Чтобы обозначить правила. Снимаем розовые очки! — Кабан снял невидимые очки с глаз и скинул на пол. Ногой в шлепке топнул и «раздавил» мнимый аксессуар, спасавший от правды жизни.