Да что происходит?
Настроение все еще было отличным, хотя некий червячок — предвестник какой-то глобальной задницы — начал царапать где-то в районе пупка.
И тут я подошла к своему рабочему месту, где уже горел значок вызова от шефа.
— Доброе утро, мистер Не…
— Кэтрин, немедленно в мой кабинет. Живо!
Глава 4
— Спасибо Всевышнему за то, что у бедного Ронни есть ты, мой брутальный восхитительный Дизель! — тарахтел мне в ухо в своей обычной манере наш «отец родной и благодетель самоотверженный», по его собственному выражению, поправляя микрофон, приколотый к карману моей рубашки.
— Аллилуйя, — буркнул я. — Спасибо мне, что есть я у вас. Хотя сдается мне, что татуированная грудь Мелкого и крепкая задница Саважа привлекали тебя все это время больше, чем моя шрамированная рожа.
— Птенчик мой, не злись на папочку Ронни. Очаровательный Рик просто бесполезен для публичных выступлений, его клещами не оторвать от свалившихся на его голову божественно прекрасных блондинок, а великолепный мистер Доэрти… ох, великолепен, но невыносимый бука. Нет, ну хоть бы раз этот потрясающий мерзавец улыбнулся на камеру! Что там за улыбка! Миллионы женщин мигом бы обмочили трусишки от нее. Но этот жадина адресует их только нашей огненноволосой валькирии. Хотя тут я его, безусловно, понимаю.
— О том я и говорю, — я ехидно прищурился в ответ на виноватую и слегка заискивающаую улыбку продюсера. — О Дизеле вспомнили и вытащили из коробки, пересыпанной нафталином, всего лишь для съемок в рекламе гребаного моторного масла и вот теперь — когда тупо не на кого положиться, да, мистер Лоуренс?
— Ох, что-то меня прихватило… — театрально схватился за грудь этот клоун, но я только поцокал языком.
— Тц-тц-тц, дружище. Ни хренашечки у тебя не выйдет. Ты здоров настолько, что тебе запросто можно поручить организацию еще одной свадьбы года — и ты даже не запыхаешься.
— Дизель, миленький, ну что ты ломаешься, ну мы же все обсудили еще в офисе, — начал явно нервничать наш великий «начальник всех начал».
— Ну, ты меня так долго убеждал, что я такая же страстная творческая натура, как и ты, что я взял и убедился. А теперь передумал туда идти, — сложил я руки на груди, не сдвигаясь с места, несмотря на явные попытки Ронни отбуксировать меня в сторону выхода на сцену. — Мне не нравится тон помады этой ведущей. Он не в моде в этом сезоне и плохо будет гармонировать с моей коралловой рубашкой.
— Мой цыпленочек, хочешь, я переверну с ног на голову все гримерки, но найду тебе нужную рубашку? — оживился наш супермодник, от волнения даже не замечая, что я откровенно стебусь над ним.
— Белую, с кружевным жабо, — капризно надул я губы. — Хочу быть таким же шикарным, как и ты.
Лоуренс, выряженный именно в такое вот непотребство с кружавчиками, от изумления захлопал глазами. И я не выдержал, прыснул со смеху и хлопнул его по плечу.
— Ронни, дружище, да насрать мне на рубашку. Я же прикалываюсь.
— Салливан, я тебя убью, плохой, злой мальчишка. Я почти поверил! — он аж притопнул ногой от негодования.
— Приятель, все дело именно в этом — в достоверности изображаемых эмоций, — подмигнул я ему, уже практически разворачиваясь к выходу. Нет, ну сам же нам вечно мозги полощет на тему того, что все попадающее на камеру должно быть отыграно так, чтобы поверил самый привередливый зритель.
— Я уже не рад тому, что из меня вышел такой хороший учитель.
— Лучший, Ронни. Лучший, — показал я ему большой палец.
— Салливан, помни, я рядом и подстрахую, если что.
— Лоуренс, я давно уже большой мальчик, так что обойдусь без подстрахуя. У тебя, кстати, телефончик звонит. — Я увидел знак помощницы режиссера, и-и-и…
— И-и-и… мои дорогие зрительницы, сейчас к нам выйдет один из так волнующих тысячи женских (и не только) сердец «Адских механиков»! — донеслось до нас, и Ронни принялся настойчиво пихать меня в поясницу под свет прожекторов. — Встречайте: мистер Ронан Салливан, он же Дизель, горячий, как то самое кипящее масло на сковородках в аду!
— Давай, мой птенчик, и не вздумай там зажиматься! Заставь их всех хотеть тебя!
Я только фыркнул, выходя под камеры.
Меня не нужно упрашивать — купаться в женском обожании с определенного момента становится не просто стремлением, мечтой любого придурка с членом. Ну а с тех пор, как мою физиономию щедро «украсили» гребаные Скорпы, это стало определенного рода зависимостью, в дозе которой я остро нуждался. А стрематься камер я давно перестал. Когда ты почти полгода живешь под ними постоянно, и даже иногда подлавливают в весьма пикантные моменты, то просто забиваешь.