Драко оскорблённо застонал, закатывая глаза. Он вдруг почувствовал себя обделённым.
— Это то, о чём ты сейчас думаешь? — пробормотал он тоном обиженного ребёнка .
Гермиона сделала вид, что не заметила.
— Я знаю, что этот праздник пройдёт отвратительно, но нам придётся, ты слушаешь меня, улыбаться и проходить через все круги этого торжества, только потому что с Джинни нельзя шутить, поверь мне… Итак. Я могу рассчитывать на некую… сдержанность или солидарность в этом вопросе?
Драко передёрнул плечами под едким взглядом Гермионы.
— Почему эта дурацкая вечеринка тебя так беспокоит?
Он снова пожал плечами. Укрываясь от её нетерпеливых глаз, Драко опустил взгляд на свои руки, поглаживающие её бёдра.
— Потому что, как минимум, это даже не юбилей.
Гермиона выглядела удивлённой.
— Разве есть разница?
— Есть, — раздраженно ответил он. — Если наша настоящая годовщина седьмая, то нет абсолютно никакой причины делить её с кем-то ещё. Это… сложно и очень интимно.
Гермиона сморщила нос, скептически заёрзав.
— Мерлин мой, Драко! Ты что, веришь в эту астрологическую ересь о семилетнем кризисе? Или как там его называют шарлатаны.
Он медленно поднял руку и попытался пальцами разгладить морщинки на её нахмурившемся лбу. В конце концов она смягчилась, ухмыльнувшись.
— Сейчас больше, чем когда-либо, — твёрдо ответил он. — Ну я имею в виду, худшее уже позади, — улыбнулся он, запуская руки обратно под рубашку, — Но даже не вздумай отрицать, что он был.
— Также как и ты, что десятая годовщина ненастоящая, — добавила Гермиона самодовольно, наклоняя голову набок.
— Конечно нет, но, — Драко безупешно пытался избежать этого разговора с самого начала, — … те три года не в счёт, — её оскорбленный взгляд и попытки заёрзать он пресёк следущими словами, — те три года были беспорядочной страстью… и мы не в чём не были уверенны… и ты не была моей. Да, Гермиона, не спорь. Ты стала моей только после того, как встала перед всеми и согласилась принять моё имя.
— О, прекрасно, — она стиснула зубы, — А когда же ты стал моим?
Его глаза едва заметно потемнели, а на щеках появился румянец.
— Это нельзя сравнивать, — пробормотал он.
Гермиона победно выпрямилась, легко улыбаясь и прекрасно понимая, что этот раунд остался за ней. Это сводило с ума (но, по правде говоря, это всегда его заводило).
Обхватив его голову своими руками, она приподняла её, серьёзно заглядывая в серебряные глаза.
— Драко, мы принадлежим друг другу с той самой дурацкой ночи в ураган. И так случилось ровно тогда, когда мы плюнули на них всех и остались вместе, не оглядываясь назад. Конечно не обходилось без колебаний, ссор и постоянной нервотрёпки, но это обратная сторона той рутины, в которой мы завязли последние два года. А отмечать эту годовщину значит прежде всего отмечать… хм… наше нескончаемое противостояние.
На эти пафосные слова он ответил фырканьем и закатыванием глаз. Гермиона улыбнулась, хотя говорила предельно серьёзно.
— Даже эта ночь изменила нас, но, Мерлин, все эти эпизоды и фрагменты нашей жизни всего лишь фрагменты и эпизоды. Гораздо важнее тот первый день, благодаря которому стало возможно всё остальное.
Он слегка дёрнулся. Гермиона, как никто другой, знала, что Драко всегда ненавидел обсуждать с кем-то свои чувства, особенно те, что были связаны с всеми надеждами и опасениями их отношений.
— Тогда скажи мне, как вообще можно отметить годовщину чего-либо? Юбилей воспринимается как… переломный фрагмент нашей жизни? Тогда зачем делить его с остальными?
Гермиона быстро дотронулась губами до его лба, продолжая покрывать поцелуями нос и щеки. После она вовлекла его в долгий поцелуй. Его неуверенность была понятна ей. Как и все мысли о том, что причина их разногласий во многом скрывается в столь сумбурном начале. Что они знали о друг друге десять лет назад? До чего всё это могло довести? Откуда взялась та идиотская уверенность?
Она провела пальцами по его волосам, по широкой линии челюсти, по шее и груди, оставляя их там, чувствуя глубокое биение его сердца. Гермиона нежно улыбнулась.
— Ммм, единственное, что буду отмечать лично я, так это открывшиеся мне перспективы. Драко… я никогда не испытаю подобного больше.
***
Драко одёрнул галстук, внимательно рассматривая отражение, в котором Гермиона подпрыгивала, пытаясь нацепить свои шпильки и подтянуть чулки. Гости уже начинали заполнять отремонтированный внутренний дворик, однако они с женой несколько увлеклись ранним празднованием своей годовщины. Со слов Гермионы их новые жёлтые апартаменты нуждались в срочном тесте качества. На счастье. Ещё никогда Драко не было так легко в чём-то убедить. Тем более, когда она надевала подвязки.
Поэтому они припозднились.
— Драко! Хватит копаться! — Гермиона ворвалась в комнату, одновременно пытаясь одёрнуть своё платье и поправить размазавшийся макияж. — Мама и папа уже на месте. И я уверена, что твоя мать прямо в эту секунду отдает приказы эльфами передвинуть мои сервировочные столы.
— Заметь, любимая, не мои ягодицы сейчас вываливаются из платья, — ухмыльнулся он, посмотрев на огромный вырез на спине Гермионы, оголяющий несколько больше, чем принято в светском обществе.
— Да иди ты! — зарычала Гермиона в ответ, яростно пытаясь подтянуть пояс платья выше. — Чертов новый дизайнер у Малкин! “Я использую новую технику сшивания тканей”, — передразнила она, — Вот же сучка.
— Шшш… я всё понял, — улыбнулся он, и простым заклинанием уменьшил вырез до лопаток, нежно коснувшись пальцами её кожи. Гермиона вздрогнула, ощутив на своём плече лёгкий поцелуй. Он наблюдал за ней в отражении зеркала из под полуопущенных век. Она прижалась ближе.
— Хм. Если мы хоть немного хотим не опоздать…. тебе следует начать носить чуть больше ткани на своём теле.
— Думаешь, я не знаю этого, любимый, — хмыкнула она. А после быстро чмокнула его в щёку и выбежала из спальни.
Драко догнал её уже на парадной лестнице и, прежде чем переплести их руки, поднёс её кисть к губам. Они завернули за угол и торжественно начали спускаться вниз. Собрались почти все, поэтому их выход огласился приветственными аплодисментами и выкриками.
Рука Драко нервно дрогнула, когда он заметил огромный плакат, паривший над входом.
Драко и Гермиона. Десяток спустя (но это не точно).
Как обычно это происходило на приёмах, они разделились. И каждый двинулся в противоположные стороны. Драко направлялся к Нарциссе, чьи глаза выражали глубочайшее потрясение от вида новых перил и отсутствия её любимого мраморного стола, пока Гермиона приветствовала стадо, которое называлось её друзьями. Спустя час ситуация не поменялась, они находились так далеко друг от друга, как это только возможно на подобном приёме.
Примерно тогда Драко и почувствовал, что его палочка начала гудеть и вибрировать. Ощущение было таким странным, что он подпрыгнул и расплескал шампанское.
Тео не пришёл на вечеринку, занудно уведомив его, что занят мониторингом прошедших событий. Значит, если он прерывает его прямо сейчас, то случилось действительно нечто грандиозное.
Драко просканировал взглядом комнату, обнаружив жену за цветочным кашпо прямо перед тем самым зеркалом. Его сердце остановилось. Это может быть только…
Лестрейндж.
Прочитал Драко по губам поймавшей его взгляд Гермионы.
Они долго смотрели друг на друга. И даже сквозь многие ярды, разделявшей их приёмной мэнора, между ними буквально трещали всполохи магии. У Драко закружилась голова. Он никогда раньше не страдал мигренью. Жена опустила руки на бедра и высоко задрала подбородок. Они пристально смотрели друг на друга, сузив глаза, почти не дыша. Ровно до тех пор, пока прямо со своих мест не исчезли во вспышках трансгрессии. Со своей же годовщины.