— Если выйдешь сейчас, я не убью тебя, — кричит Антонио.
— Да, конечно. Ты сейчас хотел обидеть мою смышлёность? — фыркаю я.
— Покажись, и поймешь, о чем я.
Прислоняясь к стене, я вынимаю крохотное зеркальце из кармана, и пытаюсь рассмотреть, что он делает. Он смотрит на меня и улыбается, будто знает все на свете. Он тот еще ублюдок. Он знает, что я вижу, что он делает, и в этом суть. Я даже думать не собираюсь о том, чтобы высунуть голову. Он тут же её снесет.
Антонио бросает свой пистолет на асфальт и отшвыривает его ногой.
— Видишь? Порядок, — кричит он. — Я хочу поговорить, и все.
Я вздыхаю, и прячу зеркальце.
— Ты собираешься выйти? — спрашивает Джей.
— Другого выхода нет. Нам нужна моя машина.
Я потираю голову, и секунду обдумываю положение дел. Я знаю, что он подвешивает меня за яйца. Если он вернется с пустыми руками, организация спустит на него всех собак. В этом весь фокус.
— Нам нужно придумать, как добраться до машины, не потеряв головы. Буквально.
— Значит, используй меня, как заложницу. Притворись, что собираешься убить меня, — произносит она.
— Они и так хотят твоей смерти. Я сыграю под их дудку, если сделаю это, — отвечаю я.
— Тогда почему бы просто не выйти с пистолетом, нацеленным в его голову? Я о том, что теперь у нас преимущество.
— У нас? — посмеиваюсь я. — Ты не мой напарник, Джей.
Она давится смешком.
— Я знаю, но если верить тебе, ты — единственная причина, почему я до сих пор жива. Я лучше уберусь отсюда со своей головой на плечах.
— Ты говоришь, как я.
— Я быстро учусь, — протягивает она.
Секунду, я обдумываю это. Если Антонио ждет нас с подкреплением, нет шансов выбраться отсюда с единственным пистолетом. Мне нужна помощь, потому что он потребует, чтобы я тоже выбросил пистолет. Мне нужно найти что-нибудь, что защитит меня и ее, если разверзнется ад.
— Ммм… нож еще у тебя?
— Да.
— Хорошо, — я делаю глубокий вдох. — Оставайся за мной, но следи в оба.
Мы выходим из аллеи. Лицо Антонио рассекает усмешка. Мы пробираемся к машине. Я не свожу с него глаз, пока Джей осматривается по сторонам, убеждаясь, что Антонио не обвел нас вокруг пальца.
— Наконец-то, наши певчие птички вернулись.
— Заткнись, — обрываю я. Пистолет направлен в его лицо.
— Так, так… слегка напряжен? — он смеется. — Не стоит. У меня ничего нет, видишь?
Он поднимает руки вверх.
— Я здесь, чтобы только поговорить.
— Хватит кормить меня этим дерьмом, Антонио. Я знаю, зачем ты здесь.
Он закатывает глаза.
— Какая разница? Мы все когда-нибудь умрем. Так может, закончить это здесь?
— Это не входит в мои планы. Ты хочешь поговорить? Говори, или я ухожу, — произношу я, продвигаясь ближе к машине.
Его взгляд моментально меняется.
— Ты так же, как и я, знаешь, что хэппи-енда не будет. Ты не уйдешь. Почему ты вообще еще не убил ее?
— Потому, что она моя, — говорю я, хватаю Джей за запястье. — Можешь передать организации — идти к чертям собачьим. Я забираю ее, и выбываю из игры. Я больше не работаю на вас.
Он взрывается смехом.
— Да, это я уже понял. Но ты думаешь, что-то остановит нас? Нам по-прежнему нужна ее голова. За нее назначена аппетитная сумма, и я не собираюсь упускать такой лакомый кусочек, — он начинает шарить по карманам. Я держу пистолет все так же нацеленным на него. Я не хочу убивать его, но убью, если придется. Я знаю, что он думает точно также. Кодекс превыше всего.
Если он так печется о деньгах, я сделаю все возможное, чтобы эти деньги не достались ни одному из них.
— Ты не получишь эти деньги, — произношу я. — Я убью клиента.
Антонио нахмуривается.
— Что? Ты выжил из ума?
— Нет. Это единственный способ остановить все это. Если я его убью, все закончится. Он не сможет заплатить, вам не нужно будет никого убивать. А я останусь вне системы. Навсегда. Все в выигрыше.
Мы приближаемся к дверце моей машины. Антонио следит за каждым нашим шагом.
— Я не позволю.
Он достает из кармана второй пистолет.
Я толкаю Джей к земле, и следую за ней. Пуля врезается в плечо с такой болью, что пистолет падает на асфальт. Дерьмо.
— Работать с тобой было для меня удовольствием, — говорит Антонио. — Но ты знаешь — деньги превыше всего.
Он целится мне в голову.
Боковым зрением я замечаю, как Джей вынимает нож и всаживает его в Антонио, словно кинжал. Лезвие входит в его бедро. Доносится его крик, и он, в агонии, падает на землю. Пистолет все еще в его руке, но боль занимает все его внимание. Он не способен выстрелить. А вот я подымаю свой пистолет. Мне нужен только один выстрел.
И Антонио стерт с лица земли. Пламя в его глазах гаснет за секунду. Его безвольное тело лежит на асфальте, словно тряпичная кукла, глаза пусты. За долгое время, я впервые не ощущаю триумфа от убийства человека. Я не хотел этого, но этому суждено было случиться. Хотя я все равно не решаюсь проглотить желчь во рту. Антонио привел меня в организацию. Он посвятил меня во все это, научил всему, он сделал меня лучше, чем я был до этого, он помог мне жить с моим изъяном. Он был моим другом по убийству. Мы всегда вместе шли на одно дело. Только мы, двое. Убирали, кого было положено, и срывали на этом огромные деньги. Мы жили, будто короли. А теперь умрем, как уличные крысы.
Это позор.
Я встаю с земли, и Джей встает за мной. Она осматривается по сторонам.
— Их больше нет?
— Сомневаюсь. Хотя мне тоже это интересно. Пора убираться отсюда, пока не начался настоящий хаос.
— Да…
Она запрыгивает на пассажирское сиденье, и ждет меня. Я не могу пока сесть в машину. Мой драгоценный нож воткнут в плоть Антонио. Я подхожу и выдергиваю его, вытирая об его одежду. Прежде, чем отвернуться, я отдираю его пальцы от пистолета, и забираю его с собой. Никогда не оставляй доспехи на поле битвы.
Я закрываю ему глаза, и возвращаюсь к машине.
Глава 17
«Жить, значит страдать.
Выжить, значит найти что-то важное в страдании»