С дьявольской улыбкой на лице, он вытаскивает руки из-под футболки, спускается по животу, и расстегивает пуговицу на моих джинсах. Его рука скользит в мои трусики. Я затаиваю дыхание, когда его ладонь охватывает мою киску.
— Мммм… уже такая влажная? Черт возьми, какая же ты грязная шлюха.
— Да… — хнычу я, закрывая глаза.
— Что-что? Ты, правда, хочешь этого? Пути назад не будет, птенчик.
— Больше… — но после я снова распахиваю глаза. — Подожди, что? Как ты меня назвал?
Он ухмыляется и вынимает руку из джинсов, оставляя меня без дыхания.
— Слишком поздно, птенчик. Теперь, ты моя.
Набросившись на меня, он закидывает меня на плечо. Я визжу, пока через весь холл он несет меня к моей спальне, и открывает дверь.
— Ты дразнила меня слишком долго, — произносит он. — Ты заплатишь за каждый свой вызов.
***
Суббота, 6 декабря, 2008. Ночь, 23.43
Черт. Я теперь знаю, что значит жесткий секс. Он доводит меня до такого экстаза! Он тянет мои соски, пока я привязана к кровати. Его галстук и ремень послужили подручными средствами. Я будто под кайфом от того, как он шлепает и возбуждает мое тело. Его пальцы одновременно чувствительные и грубые. Сладострастная комбинация.
Он жестко и грубо отымел меня, и последние две минуты требует, чтобы я умоляла его. Я хочу кончить еще раз, но он не позволит мне. Каждый раз, когда он вынимает из меня свой член, он шлепает меня по груди голой ладонью. Моя кожа полностью красная. Это чрезмерно, но мне это нравится. Я жаждала этого дня.
Он переворачивает меня задницей к себе, становится на кровать, и раздвигает мои ягодицы. Вставляя свой член, он начинает трахать меня сзади. Я стону, когда он дергает меня за волосы, заставляя смотреть в зеркало, которое он перед нами поставил. Он сказал, что хочет, чтобы я видела, в какую маленькую шлюху я превращаюсь. Черт, мне нравятся его грязные слова. Секс с ним толкает меня к краю моего воображения. Этого одного раза никогда не будет для меня достаточно.
Но когда распахивается дверь, мое сердце уходит в пятки и разбивается на мелкие кусочки.
Он отодвигается от меня, натягивает свои брюки, пытаясь скрыть предсемя, которое так и капает с его головки. Потом резко развязывает мои руки. К сожалению, времени для этого нет. Я визжу в шоке, поворачиваю голову, и вижу своего отца.
— Какого хера… — начинает мой отец, но его челюсть отваливается от увиденного. Ярость вытесняет удивление. Черт. Я пытаюсь схватить простынь, и прикрыться.
— Ты… — произносит мой отец, взглядом испепеляя его. — Я мог бы догадаться.
— Откуда ты вообще узнал, что мы здесь? — кричу я.
Отец нахмуривается.
— Джей, ради Бога! Я знал, что ты водишь к себе парней. Ты отказалась быть настоящей леди, несмотря на все просьбы!! Я предупреждал тебя, что случится!! К твоему сведению, здесь есть камера!! — он указывает на книжный шкаф позади кровати. — Я все время наблюдаю за тобой. Это отвратительно. Мерзкая шлюха! Ты мне больше не дочь!!!
Отец щелкает пальцами, и в комнату входят двое мужчин, по-видимому, из той же семьи. Они хватают его за обе руки.
— Нет! — кричит он. — Уберите от меня свои гребаные лапы!!
— Ты осквернил мою дочь! — гремит мой отец. — Посмотри, что ты с ней сделал!
— Она хотела этого. Она умоляла меня об этом!
Мужчины оттаскивают его от кровати. Он сопротивляется, но это бесполезно. Они бьют его в живот, заставляя согнуться пополам. Двое на одного… Так не должно быть.
— Стойте, пожалуйста!! — я умоляю. На моих глазах слезы. — Он ничего не сделал!!
Оборачивая вокруг себя простынь, я выкарабкиваюсь из постели, и хватаюсь за пиджак отца.
— Не забирай его у меня, пожалуйста!! Он нужен мне!
В этот момент, мой отец делает немыслимое. Он отталкивает меня от себя. Движение такое сильное и резкое, что я наступаю на простынь, и падаю. Головой ударяясь об спинку кровати. Тело пронзает острая боль, и меня окутывает тьма.
Глава 23
«Надежда феникса может пролететь через пустынное небо,
и увильнуть от копья фортуны,
воскреснуть из пепла и восстать»,
- Мигель де Сервантес Сааведра
Джей
Суббота, 14 сентября, 2013, Утро, 10.40
Все, что я помню, это неудержимая страсть между нами. Восторг, который прожил сквозь время и страдания. Он охватил меня раньше, чем я могла все вспомнить, но та ночь… та грешная ночь стала одним из кусочков, которые я сейчас увидела. Я вспоминаю. Я вспоминаю, как страстно он желал меня, желал больше, чем что-либо в жизни, и я помню, как мое вожделение захватывало меня с головой. Он всегда был прав. Мы оба отрицали любовь друг друга. Секс с ним компенсировал мне любовь, которую мне не дал отец. Я была нужна ему, чтобы компенсировать любовь, которой его лишила его семья. Мир сделал жертв из нас обоих.
— Я помню… — шепчу я.
— Что? — произносит он.
— Да… — слезы застилают глаза. — Нас… ночь в моей комнате.
Он шире раскрывает свой единственный глаз.
— Много?
— Все…
Икс хватает меня за руки и тянет к себе. Я не сопротивляюсь. Я вжимаюсь в него, впервые позволяя ему обнять меня, но у меня такое ощущение, будто я всю жизнь провела в его объятиях. Его руки теплые и желанные, он прижимает ими меня к своей груди. Мое место всегда было здесь.
— Мой отец… он…
— Я знаю. Я все видел, но не мог ничего сделать. Прошу, поверь. Я бы изрубил их на куски.
— Он хотел, чтобы я исчезла… Да? — я всхлипываю. — Он ненавидел меня. Из-за меня его конченные предвыборные кампании были под угрозой. Все, что его заботило, это его пресс-конференции.
Я чувствую, как его грудь поднимается и опускается от вздоха.
— Да. Ты, в самом деле, делала то, что ему не нравилось. То, что он нас увидел, стало для него последней каплей. После того, как ты отключилась, тебя забрали. По его приказу тебя голую бросили в больнице через несколько штатов. Я следовал за тобой. Однажды я пришел проведать тебя, но ты ничего не вспомнила. Ты не смогла меня вспомнить.
Несколько секунд прошло в полной тишине.
— Я помню отрывки и моменты… но постой… ты следовал за мной? Я думала, тебя забрали…
Он вздыхает.
— Я не сказал, когда это было.