Почти неслышный, напоминающий легкую поступь звук раздался за спиной. Если б я шел по Торговой при свете дня, я бы его наверняка не услышал. В самом конце Рыбной какой-то шорох заставил меня резко обернуться: увидел я только пустые дома и слабые отблески света звезд на булыжниках мостовой. Я вспомнил, что Джо Стэджерс продолжал искать меня.
Весь остаток пути до Малиновой я бежал, ускорившись на перекрестке и поднажав в направлении серой неопределенности, обозначавшей пересечение Рыбной и Пуговичной. Хоть в эти мгновения шагов за спиной я не слышал, зато чувствовал приближение преследователя. Я рванулся через Пуговичную и вновь услышал звук легких шагов. Сердце едва не выскочило из груди. Я опять побежал и оглянулся за мгновение до того, как свернуть на Восковую.
Не знаю, что именно это было – образ исчез прежде, чем я успел убедиться, что вообще что-то увидел. Мне показалось, что я различил полы черного плаща, взметнувшиеся и тут же скрывшиеся в потайном закоулке. В тот момент я мог думать лишь о том, что мой старинный враг, которого я прозвал Мистером Иксом, только что скрылся из виду. Скованный ужасом, я застыл на месте. Когда я обрел способность двигаться, я пробежал пятьдесят футов по Восковой, выскочил на Телячий Двор и буквально влетел в вестибюль «Медной головы». Лысый ночной портье с вытатуированным над правым ухом топориком оторвался от книги и поднял на меня глаза.
Пересекая вестибюль, я изо всех сил старался выглядеть нормальным человеком. Портье не отрывал от меня взгляда до тех пор, пока я не начал подниматься по лестнице. На втором этаже я достал ключ от номера двести пятнадцать. Лампа, которую я оставил включенной, роняла круг желтого света на изножье кровати и вытоптанный зеленый ковер. У круглого стола, вытянув скрещенные ноги, сидел Роберт. Он закрыл «Потустороннее» и улыбнулся мне.
78
– Папаша-то наш был писателем паршивеньким, а? Тебе не показалось, что он искренне верил в эту чушь?
– Надеюсь, это не ты устроил пожар?
– Чего ради? – пожал плечами Роберт. – Жертвы есть?
– Есть. Старик по имени Отто Бремен.
– Не думаю, что его будет кто-то оплакивать.
– В огне должен был погибнуть я, и ты это прекрасно знаешь.
Роберт согнул ногу в колене, оперся подбородком о ладонь и посмотрел на меня абсолютно невинными глазами.
– Ты знал, что здание должно сгореть. Сам ведь сказал: хорошо, мол, что я переехал.
– А оно должно было сгореть?
– Неужели тебе трудно было предупредить меня? По твоей милости погиб человек.
– Хотел бы я быть таким дальновидным, но – увы, не дано. Я просто был уверен, что тебе лучше съехать оттуда, вот и все.
Я сел за стол напротив. Роберт беспокойно поерзал, удобнее устраиваясь на стуле, и вновь принял позу: подбородок – на ладони, локоть – на столе.
– Ты подстроил мне встречу с Эшли.
– Наверное, документы нашу малышку очень взволновали.
– Да, взволновали, – сказал я. – Когда соберешься положить их на место, они будут в сейфе в конторе Тоби Крафта.
– Ты не хочешь, чтобы я звонил нашему маленькому другу? – Роберт ухмылялся. – Хэтч еще пару дней не заглянет в свой тайник. Он слишком самонадеян, чтобы волноваться.
– А с чего это ты так хочешь засадить Стюарта Хэтча за решетку?
– Дорогой братик, – сказал Роберт, – ты подозреваешь меня в нечистоплотности?
Я видел его словно в зеркале, в котором правое и левое не менялись местами, отчего лицо передо мной казалось настолько же странно чужим, насколько знакомым, и в этой странности была неискушенность, которую, как мне казалось, другие люди всегда видели во мне.
– Да, я подозреваю тебя в нечистоплотности, – сказал я. – И меня это возмущает. Чрезвычайно.
Роберт отнял руку от подбородка и переменил позу с тщательно продуманным выражением заботы обо мне, которая предполагала, что я не до конца понимаю суть происходящего. Он положил локти на стол, сплел пальцы обеих рук вместе и послал мне взгляд, лучащийся иронией, будто говорил: тебе и мне такие игры ни к чему.
– Можешь мне сказать честно, что ты не чрезвычайно увлечен Лори Хэтч? Не вынашиваешь ли ты мечты жениться на ней?
– Меня тошнит от тебя.
– Даже такой, как я, в состоянии быть благодарным судьбе за редкий шанс ухватить удачу за хвост.
– Лори не получит ни цента, если ее муж угодит в тюрьму. Тебе следовало бы получше подготовиться.
Роберт выпрямился и убрал со стола руки:
– А давай рассмотрим другой вариант – если Стюарта осудят. Примерно двадцать миллионов долларов падают в ручки маленького Кобдена Карпентера Хэтча. У его мамочки появляется право распоряжаться всей суммой. Знаю, знаю, это противоречит твоим пуританским инстинктам, однако если ты последуешь своим потаенным мечтам и женишься на Лори, жизнь твоя станет просто удивительной.
– К сожалению, она уже стала таковой, – устало проговорил я.
– Неужели абсолютная свобода ни капельки не манит?
– Женитьба на деньгах вовсе не кажется мне абсолютной свободой. На самом деле – наоборот.
– Так забудь о деньгах и женись по любви. Ты ведь даже ее сына успел полюбить. Идиллия.
– Как тебе удалось все это подстроить?
– Ты должен выполнить одно мое условие.
– Какое?
Роберт откинулся на спину и развел руки в стороны:
– Ты поделишься со мной. Раз в два месяца ты будешь выезжать в командировку, а я – занимать твое место. Часов через восемь – двенадцать – обратная замена. Никто не узнает, а Лори и Кобби – и подавно.
– Нет уж, спасибо, – сказал я.
– Да ты раскинь мозгами. Жена твоя нипочем не догадается, что спит не с одним, а с двумя. Придет время – как это бывает во всех браках, – когда тебе понравится незаметно исчезать из дома. А заодно мы с тобой поддержим семейную традицию. Наши прапрадедушки постоянно этим занимались.
– Пока Сильвэйн не застрелил Омара, – сказал я.
– Шутишь. Первый раз слышу.
– Так что, если следовать семейной традиции, ты меня убьешь, и все достанется тебе.
– А вот так я не хочу! – воскликнул Роберт. – Нэд, не забудь, кто я. Я не семьянин. Сама мысль о том, чтоб жить с одной женщиной, по рукам и ногам связать себя семейным распорядком… Я ведь по сути и не совсем человек. Я чистой воды Данстэн. Мы с тобой не должны были стать такими – родиться должен был один человек, однако нас разделили в утробе или же в ту ночь, когда мы родились, не знаю, каким это образом произошло, и я не могу причинить тебе никакого вреда. Просто не могу. Ты нужен мне. Так как мы договоримся насчет Лори Хэтч?
– До сих пор, однако, я тебе не был нужен, – сказал я, хотя убежденность Роберта тронула меня.
– А как ты думаешь, зачем я приехал к Стар в Напервилль и сказал ей, что ты должен оставить колледж? Для чего, когда ты настоял на возвращении, я позаботился о том, чтобы кто-то за тобой приглядывал? И когда встретил Стар напротив дома Нетти, сообщил ей, что ты в опасности?
– Может, я и вправду нужен тебе, – ответил я. – Ты тоже нужен мне, Роберт. Но я не собираюсь жениться на Лори ради того, чтобы ты покупал костюмы от Армани и золотые «Ролексы». Даже если она согласится выйти за меня, я понятия не имею, что она за человек.
– Неужели ты позволишь какому-то захолустному толстосуму Стюарту Хэтчу вешать тебе лапшу на уши? Да тебе же плевать на ее прошлое. Лучше взгляни на наше! У тебя с ней гораздо больше общего, чем ты думал.
Эта мысль только что пришла мне в голову. Роберт подался ко мне:
– Нэд, ты, можно сказать, уже почти любишь ее. Это карма.
– Если уж я не знаю, что думать о Лори, то что мне думать о тебе, не знаю и подавно.
– Представь, что думаю о тебе я. Хотя в чем-то мы с тобой один и тот же человек. И не думай, что моя жизнь была более трудной, чем твоя.