Почувствовав, что натяжение совсем ослабло, я нетерпеливо дернула руками, и на сей раз это принесло результат. Скотч порвался, возвращая мне свободу – хотя бы частично. Да, моя кожа была покрыта болезненными порезами, а манжеты свитера пропитались кровью. Но это такая ничтожная цена за возможность вырваться!
Освободить ноги было намного проще. Вот я уже поднялась – слишком резко, так, что закружилась голова. Пришлось ухватиться за стеллаж и выждать пару секунд, ожидая, пока мир перестанет отплясывать у меня перед глазами. Будет мне уроком: нельзя спешить, ничего еще не кончилось.
Если я просто попытаюсь вырваться отсюда, пойти напролом, мне свернут шею. Моя задача номер один – выяснить, где я вообще нахожусь. Задача номер два – получить телефон и вызвать полицию или попытаться уйти самой, но незаметно, потому что, если начнется погоня, мне конец. Я в таком состоянии даже от улитки не убегу!
Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Как я и ожидала, за подсобкой располагался большой зал, предназначенный для ремонта автомобилей. Тут много всякого хлама, это хорошо и плохо одновременно. Плохо, потому что я не могу разглядеть, есть ли кто-то поблизости. Хорошо, потому что и меня видно не будет. Голосов я не слышу, но где-то рядом лает собака. Держу пари, это сторожевая псина при СТО – надеюсь, она привязана! Запах бензина и масла здесь сильнее. По крыше барабанит сильный дождь – в подсобке этого не было слышно.
Последний шаг из подсобки почему-то оказался самым трудным. Как будто там я могла спастись! Забиться в угол и – я в домике, не трогайте меня! Но это равносильно самоубийству. Даже если я сумею запереться изнутри, они без труда вышибут дверь. Не Ольга, конечно, она своими руками разве что зад подтирает. У нее для всего специально обученные люди есть!
Не знаю, куда она ушла, но вряд ли совсем уехала. Ей нужно убедиться, что Наумов не смалодушничает. Возможно, этот душный вонючий зал просто претил ей, и она направилась проводить переговоры в место поопрятней.
Я выключила в подсобке свет: возможно, так мой побег заметят позже. Вряд ли Ольга и Наумов помнят, делали они это или нет. После этого я осторожно двинулась вперед – впервые понимаю, как чувствует себя мышь на чужой кухне! Больше ни одну мышь не трону. Да я готова пообещать что угодно, лишь бы выжить!
Я выбралась в центр зала, укрылась за подготовленным для ремонта автомобилем. Сейчас я находилась на одинаковом расстоянии от входа и от угла зала, оборудованного под рабочий кабинет. Там на столе телефон! Там же может быть и указание на то, где я нахожусь. Но что если кто-то войдет, услышав мой голос? Бежать вроде как надежней, однако за дверью – полная неизвестность, и я даже не слышу из-за дождя, есть ли там кто-то.
Если я буду сидеть тут и колебаться, это точно ни к чему хорошему не приведет. Приняв решение, я рванулась в сторону стола с телефоном.
Здесь горел свет, а это значит, что кто-то, сидевший в этом зале недавно, вышел совсем ненадолго. Может, покурить – а может, найти инструменты для моего убийства, потому что решение уже принято. Мне при любом раскладе не следовало медлить, и мне кажется, что в этот миг все мое тело работало иначе. Я видела больше, слышала лучше, двигалась стремительней, несмотря на травму. Не знаю, аффект это был или что-то еще, но пока оно помогало мне.
Мои догадки подтвердились: рекламные буклеты указывали, что я действительно нахожусь в ремонтной мастерской, причем довольно крупной. Интересно, кому она принадлежит, клану Брилевых или Наумовым? Да и какая разница? Все указывало на то, что это место используется по назначению. Здесь работают механики и сидят простые посетители, ожидая, когда им можно будет снова превратиться из пешеходов в водителей. Вряд ли они догадываются, что происходит здесь ночами!
Для меня важнее было, что СТО располагалась именно там, где я и ожидала: у черта на куличках. Полиции понадобится какое-то время, чтобы добраться сюда, но все лучше, чем справляться с этим одной. А главное, если я назову дежурному имена моих похитителей, может, меня не станут убивать? Ответственность за убийство высока, никто не примет ее добровольно!
Однако мои надежды разлетелись так быстро, что я не успела даже испытать облегчение. Подняв трубку допотопного черного телефона, я услышала в нем беспросветно короткие гудки. Не знаю, сломан он был или отключен, для меня это ничего не меняло. Вряд ли мои похитители ожидали, что я освобожусь, но они постарались предусмотреть все.