В этом случае предполагаемому убийце пришлось бы менять решение на ходу.
В то время как Колозимо проводил медовый месяц, Капоне попросил совета у Фрэнка Йеля (это была услуга, которую Йель оказал, и менее чем через год долг был оплачен).
Все произошло через неделю после возвращения Колозимо с молодой женой на Вернон-авеню. Торрио сообщил, что у Джима О’Лири[52], с сарая матери которого предположительно начался Великий чикагский пожар[53], остались два грузовика хорошего довоенного виски. О’Лири должен был встретиться с Колозимо в ресторане в 4 часа дня во вторник, 11 мая 1920 года, и договориться об организации доставки.
Дэйл планировала вместе с матерью, переехавшей жить к молодоженам, пройтись по магазинам. Колозимо обещал отправить им машину после того, как Вульфсон высадит его у ресторана. Во время поездки Колозимо был несколько возбужден и что-то бормотал на итальянском, которого Вульфсон не знал.
Зайдя внутрь, Колозимо прошел в небольшой кабинет, где бухгалтер Фрэнк Камилла работал со счетами. Они обменялись любезностями.
– Привет, Фрэнк, – сказал Колозимо, – как жизнь?
– Все нормально, – дал неизменный ответ Камилла.
Колозимо спросил о посетителях и о телефонных звонках. Нет. Далее последовала небольшая беседа о бизнесе, после босс позвонил адвокату, поболтал несколько минут с другими сотрудниками офиса в задней комнате, а затем пошел в переднюю часть ресторана, намереваясь уйти.
На Уэбеш из ресторана выходили две двери, расположенные примерно в пятидесяти футах друг от друга вдоль фасада. Убийца Колозимо распахнул ту, что ведет прямо на тротуар (дверь имела стеклянные панели, за ней находился большой вестибюль с другой дверью, ведущей в гардероб).
Примерно через пятнадцать минут после прихода Колозимо находящиеся внутри услышали два хлопка подряд, недостаточно громких, чтобы обратить внимание, но достаточно важных для дальнейшего расследования. Никто и не подумал о выстрелах, хлопки больше походили на звуки, издаваемые лопнувшими автомобильными шинами. Шеф-повар Антонио Цезарино выглянул из окна на улицу, но ничего не обнаружил, а Фрэнк Камилла, бросив бухгалтерию, вышел наружу через служебную дверь с южной стороны. За его спиной закрылся пружинный фиксатор, и Фрэнку пришлось вернуться через главный северный вход. Еще не войдя внутрь, через стеклянные панели он увидел Колозимо, лежащего лицом вниз, на кафельном полу вестибюля. Голова была в крови, а тело лежало так близко от двери, что Камилла едва мог туда протиснуться.
Торрио был прав – полиция в самом деле направила все силы на расследование убийства. В ближайшее время в кафе наведались начальник полиции Чикаго, его первый заместитель и глава детективного отдела.
Положение тела и угол ведения огня показали, что Колозимо находился спиной к стрелявшему. Отсюда следовали два возможных сценария. В первом случае Колозимо зашел в вестибюль, в то время как убийца, скрывающийся в туалете, вышел следом. Во втором случае убийца находился лицом к лицу, но Колозимо резко отвернулся – он делал так, когда хотел дать понять собеседнику, что разговор закончен. Одна пуля попала в стену у кассы, другая вошла в голову Колозимо за левым ухом. Он так и не успел вынуть из заднего кармана пистолет калибра 38 с перламутровой рукояткой.
Полиция обнаружила в кафе две весьма интригующие записки. Одна, найденная на столе, была нацарапана на бланке заказов с телефонным номером компании National Rubber Products. Она содержала три непонятных фразы: «Прощай, вампир!», «Прощай, Левша!» и «В субботу вечером», – подписанная Самюэлем Лэвином, которого никто не знал. Другая записка была найдена на телефонной полке в вестибюле и была написана рукой самого Колозимо. В ней были указания неизвестному по кличке Лебедь: «Не держи больше тринадцати человек. Если больше – уволь кого-нибудь. P.S. В любом случае все, что дороже $50, принадлежит мне».
Слух о сенсационном убийстве всколыхнул весь Чикаго. У Дейл, которая услышала новость еще в торговом центре, случилась истерика. «Джима больше нет, все пропало… Я никогда не буду счастлива», – рыдала она спустя два дня.
У полиции было много подозреваемых. На первом месте братья Виктории – Луи и Хосе, но вскоре их освободили ввиду железного алиби. Виктория навещала новую родню в Лос-Анджелесе вместе с мужем. Скрипач Артур Фабри, старый друг Колозимо, возможно, имевший зуб на почве ревности, вызвал подозрение лишь на короткое время, как и один сбежавший сумасшедший, клявшийся отомстить бывшему боссу за свидетельские показания по делу об убийстве. Другие версии относились к возможной мести банды Black Hand за неуплату долгов, или, наоборот, – за необузданные аппетиты самого Колозимо.
52
Джеймс Патрик О'Лири (Jim O’Leary, 1869–1925 годы) – игорный босс и владелец салуна в Чикаго.
53
По одной из версий, Великий чикагский пожар 1871 года, считающийся одной из самых масштабных катастроф XIX века, начался из-за коровы, которая опрокинула копытами керосиновую лампу в сарае, принадлежащем родителям О'Лири.