— Гарри…
— Они были рядом до конца.
— А камень? — шёпотом спросила Гермиона, заранее зная ответ.
— А камень я бросил в лесу, оставил в траве. И вот ещё что, Гермиона… — Гарри внимательно посмотрел на неё. — Кричер трудится на кухне замка, но иногда появляется на Гриммо.
Её сердце ёкнуло. Пульс участился, а мир, казалось, пошатнулся под ногами.
— Он жаловался на тебя, — сказал Гарри, дёрнув уголком губ в намёке на улыбку. — Ты отнимаешь у него внимание Блэка. Так вот, я, ответственный хозяин, должен что-то предпринять, чтобы мой эльф не чувствовал себя обделённым.
— Ты используешь слизеринские приёмчики.
— Не зря же Риддл столько просидел у меня в голове, — легкомысленно сказал он и вдруг посерьёзнел: — Ты же помнишь сказку Бидля «О трёх братьях»?
— Слово в слово, — быстро вытерев глаза тыльной стороной ладони, откликнулась Гермиона.
— Не ходи больше в лес. Не ходи… к нему. Там акромантулы, кентавры и… вообще страшно.
Он был прав. Страшная сила поджидала Гермиону в лесу, такая страшная, что её изучали в Отделе Тайн за запертой дверью.
Гермиона кивнула и сморгнула слёзы, бросив взгляд на оконное стекло. Знак Даров Смерти исчез — морозный узор скрыл его целиком.
*
Харперу откусила палец проснувшаяся после зимней спячки герань, и мадам Помфри выращивала ему новый. Эта история стала самой громкой в школе за несколько месяцев. Все готовились к экзаменам. В Хогвартс пришла весна. На Гремучей иве появились почки, а в огороде Хагрида показались стрелы лука.
В библиотеке царила тишина. Шелест страниц убаюкивал, но Гермиона не думала спать — штудировала учебник. Громкий хлопок заставил её вздрогнуть.
— Мисс Гермиона, — просипел Кричер, вцепившись в подол мантии.
— Что случилось?
— Хозяин исчез, — всхлипывания эльфа заполнили библиотеку.
— О чём ты говоришь? — дрожащим голосом спросила Гермиона, поднявшись из-за стола. Из-за Гарри он бы не рыдал.
— Кричер звал его всю ночь и весь день, но он не появился.
Регулус говорил, что не может игнорировать зов. Гермиона не навещала его после Рождества, не ходила в лес. Это магия Воскрешающего камня тянула её на поляну, ничего больше. Ничего… Она каждый день напоминала себе об этом. Она обещала Гарри, она…
Гермиона пошатнулась, схватившись за столешницу.
— Сделайте что-нибудь, мисс.
Но что она могла? Магглорождённые волшебницы не возвращают людей к жизни. Ей даже вернуть свежесть цветам Джинни не под силу. И всё же Гермиона побежала в башню Равенкло.
Луна вышла из гостиной и, выслушав Гермиону, сказала:
— Почему бы нам самим не проверить?
Конечно, они проверили и даже заглянули к Розмерте и расспросили её, но ни Роджер, ни мать Луны, ни Регулус в лесу не появились.
Стоял солнечный день, в сыром воздухе блестела паутина. На ветках сверкали капли. Насекомые возились в подлеске. Гермиона шагала по влажной земле в сторону замка, не находя ни одного заунывника на своём пути. Она искала взглядом знакомый силуэт, тень. Бессмысленно — она знала.
Вернувшись в Хогвартс, в спальню девочек, Гермиона застыла посреди комнаты. Она больше не увидит Регулуса Блэка. Что не так? Это правильно. Почему же так больно?
Так вот каково это — терять кого-то. Она даже не попрощалась. У неё ничего не осталось на память.
У Джинни вот есть сухие цветы, а ведь та в любой момент могла увидеть Гарри.
Гермиона достала ловец снов — подарок Луны на Рождество — и повесила над кроватью. Регулус говорил, что только дураки и поэты любят свои страдания. Что ж… в первом классе она писала стихи.
Гермиона стояла неподвижно, задумчиво глядя на переплетение перьев, бусин и нитей, а потом вполголоса пропела:
— Песочный человек, пошли мне сон…
*
На сей раз Гарри не удалось проскользнуть незамеченным. Вся школа гудела: он здесь, но только единицы знали, где его искать.
Гермиона еле дождалась удара колокола и чуть ли не бегом покинула класс зелий. После духоты подземелий свежий воздух кружил голову. Из хижины Хагрида валил дымок. Клык дремал у крыльца. Из огорода доносился шум, и Гермиона направилась туда.
Гарри сидел на ящике удобрений, а Хагрид, кряхтя и охая, с кем-то возился неподалёку.
— Привет!
— Привет, Гермиона! — просиял Гарри. — Представляешь, Хагрид достал для меня кровь единорога.
— Неужели?
— Ага, сам в шоке. Попробую реанимировать Карту Мародёров. Вдруг получится!
— Конечно получится, — пробасил Хагрид. На руках он держал невероятное создание — маленького единорога. — Карта твоя ещё лучше станет. Кровь эта — редкость необычайная, мощная магия! Даже смертельно больного на ноги поставит, и вообще её свойства почти не изучены. Давно известно, что нельзя вредить этим красавцам, а тут вон оно… жеребёнок. Гляжу — хромает бедолага. Он ко мне сам подошёл, в ладонь носом ткнулся. Взял я малыша, стал смотреть… Я его сначала в дом отнёс, да у меня там крови накапало, что даже стол мой дал корни. У жеребят копытца-то мягкие, вот и впился ему в ногу какой-то камень. Я его щипцами вытянул, кровь взялся останавливать и про Гарри вспомнил. Держи!
Гермиона задумчиво посмотрела на флакон в руках друга.
— Гарри, отнеси-ка потом остатки Джинни и скажи, что это такое. Дальше она разберётся.
— Ладно, — усмехнулся Гарри. — Вечно у вас, девчонок, какие-то тайны.
Кто-то скажет, что это страшное расточительство — тратить драгоценный ингредиент на ерунду, но разве человеческое счастье может быть ерундой?
Пока Хагрид устраивал единорога в загоне, а Гарри разбирался с Картой, Гермиона зашла в дом, чтобы своими глазами увидеть пустивший корни стол. Теперь на его ножках появились листья. Щипцы лежали на скатерти, а рядом — камень, перепачканный жемчужно-белой кровью. Трещина, оставленная щипцами, пересекала знак Даров Смерти. Как такое возможно?
Не веря своим глазам, Гермиона взяла камень и с колотящимся о рёбра сердцем вышла из хижины.
— Если это сон, то пусть окажется хорошим, — она трижды повернула камень, и тот внезапно рассыпался. Гермиона уставилась на серебристое крошево на пальцах. Как же…
— Итак, ты узнала, по какой причине я здесь появляюсь, и пришла положить этому конец? — Регулус стоял перед ней и щурился на ярком солнце. Он осмотрелся по сторонам. — Ты выбрала для этого новое место? Ну что ж… мило.
Ветер трепал его волосы. Кузнечик запрыгнул на рукав.
У Гермионы перехватило дыхание.
— Ты живой, — прошептала она.
Регулус с интересом осмотрел свои ладони.
— Ты думаешь?
Она потянулась к нему, но в последний момент отпрянула.
— В чём дело? — растерянно спросил он. — Ты не боялась, когда я был мёртвым.
Гермиона поспешно покачала головой. В глазах защипало.
— Я не боюсь. Просто перепачкалась…
— Вот оно что… — Регулус взял Гермиону за руку и переплёл их пальцы. — А я и не заметил.
Он удивлённо посмотрел на неё.
— Ты дрожишь. Почему?
Не раздумывая, вспомнив его слова, она ответила:
— Возможно, меня нужно согреть.
Регулус рассмеялся. Его пальцы запутались в её волосах, и она закрыла глаза, встречая его губы, теряясь в захлестнувших чувствах, будто стала чем-то большим, чем просто человеком.
Наконец он отстранился и тихо спросил:
— Что ты чувствуешь?
Всё-то хотел знать. Гермиона улыбнулась.
— Тепло.