Стоттлмайер ходил с тем же выражением на лице, что и родители. На нем была футболка, ветровка и выцветшие джинсы. Капитан явно не впал в восторг, что его вытащили из дома в выходной день.
— Надеюсь, у тебя достаточно веская причина для этого, Монк, — тяжело уронил капитан.
— Вам необходимо поговорить с ними, — Монк указал на родителей команды соперников. — Они не слушают меня.
— Ты позвал меня сюда пересаживать людей на трибунах?
— Это вопрос безопасности, — кивнул Монк.
— Угу, — пробурчал Стоттлмайер и показал Монку спину, пропустив момент, как вратарю «Слэммеров» ударили мячом по лицу, после чего в ворота нашей команды забили очередной гол. — Я ухожу.
— Подождите, — остановил Монк. — Вы не можете уйти, не арестовав тренера.
— За вольное расположение на трибунах?
— За убийство, — припечатал Монк.
Стоттлмайер остановился и медленно повернулся. — Я не могу арестовать его за победу в игре.
— А за убийство банкира? — поинтересовался босс.
Стоттлмайер недоверчиво прищурился. — Шутишь?
Монк указал на Фельдера, отплясывающего обезьяний победный танец. — Это объясняет следы.
— В самом деле?
— Такой у него ритуал всякий раз после победы, — объяснял Монк. — Эти шаги соответствуют последовательности кровавых следов у банка.
Капитан с боссом подошли поближе к тренеру, глядя на его пританцовывающие ноги.
— Будь я проклят! — воскликнул капитан, потирая густые усы.
Фельдер развернулся и уставился на них. — Чем, черт возьми, вы занимаетесь?
Стоттлмайер сверкнул значком перед его физиономией. — Полицейское Управление Сан-Франциско, отдел убийств. Вы арестованы по подозрению в убийстве И.Л.Ланкастера, менеджера банка «Золотой штат».
Челюсть Фельдера отвисла в изумлении. Как и моя. Они отвисли у всех.
Стоттлмайер надел на него наручники, зачитал права и повел к машине.
Монк кашлянул. — Вы ничего не забыли?
Стоттлмайер застонал, потом сверкнул значком перед трибуной родителей команды «Киллер Клитс».
— Внимание, слушайте все, — обратился капитан. — У вас есть два варианта: либо вы садитесь четным количеством на каждом ряду, либо все вместе на один ряд.
— Почему? — спросил один из родителей.
— Вопрос безопасности, — отрезал Стоттлмайер. — Если хотите избежать повестки в суд, предлагаю вам послушаться его. — Стоттлмайер кивнул головой в сторону Монка и повел Фельдера с поля.
«Слэммеры» и их родители зааплодировали. Мы радовались аресту Харва Фельдера, но Монк все истолковал неправильно.
— Видишь? — улыбнулся мне он, — Люди высоко ценят сбалансированное сидение.
Глава 2. Мистер Монк и несчастный случай
Сомневаюсь, что в футбольных правилах описано, как поступить, если тренера команды во время игры арестовывают за убийство. Арбитр растерялся. Родители команды «Киллер Клитс» хотели забрать детей и разъехаться по домам. Рауль сиял — если соперники откажутся продолжить игру, им объявят поражение. «Киллер Клитс» не пожелали проигрывать, поэтому матч продолжился.
Рауль, вероятно, полагал, что соперники шокированы зрелищем, как их тренера волокут в тюрьму, и их дух сломлен настолько, что остался шанс победить. Но они лишь стали злее, вернувшись на поле стаей бешеных волков.
Кристи Кларк, форвард «Клитс», покатила мяч по центру поля. Девочка размером с двух среднестатистических сверстниц и пробивная как бульдозер.
Большая часть «Слэммеров» проявила благоразумие, убравшись с ее пути. Но только не моя дорогая, милая и очень упрямая дочь.
Джули не собиралась позволить мячу прокатиться мимо. Она поморщилась и атаковала Кристи.
Мне показалось, я даже услышала ее рычание.
Кристи и Джули налетели друг на друга, словно разъяренные лоси, мяч прыгал между ними, пока они толкались. Каким-то образом Кристи удалось пнуть мяч мимо Джули, оттолкнув ее.
Моя дочь со страдальческим криком упала на газон. В этом крике смешались в равных пропорциях боль и ярость.
Кристи и «Киллер Клитс» пронеслись мимо моей девочки и забили очередной гол. Команда разразилась овациями.
Слава Богу, они не затоптали Джули, что можно считать актом милосердия с их стороны. Я вскочила и ждала, когда дочь поднимется на ноги.
Монк дернул меня за блузку.
— Ты стоишь, — прошипел он.
— Знаю, мистер Монк.
— Но остальные сидят. Ты рушишь равновесие.
— Я беспокоюсь за дочь!