— Значит, теперь ты живешь в Сан-Франциско и работаешь в больнице, — резюмировал Монк. — Каково тебе здесь?
— Это работа, — пожала плечами Шарона.
— Она лучше прежней?
— Ты о работе на тебя?
— Не скучаешь по ней? — не отставал он.
— Эдриан, моя жизнь изменилась, — Шарона взглянула на меня, потом снова на него. — И твоя тоже.
Конец разговора, по крайней мере, между взрослыми.
Шарона завязала беседу с Джули о школе пока гипс подсыхал. Затем она разрезала гипс на левой руке и заново закрепила липучками. Она зафиксировала руки лямками и полюбовалась на плоды трудов своих.
— Как выглядит, Эдриан?
— Сбалансированно, — похвалил босс.
— Да, лучше похвалы от тебя не дождешься! — рассмеялась Шарона. — Это лучший твой комплимент из всех, что я слышала в свой адрес.
Я злилась, что Монк причинил неудобство моей дочери, а Шарона еще и хвалилась!
— А я смогу на следующей неделе играть в футбол? — спросила Джули.
— С гипсом на руке? — удивилась Шарона.
— На руках, — поправил Монк.
— А почему бы и нет? — рассуждала дочь. — В игре используются в основном ноги, а не руки.
— Не думаю, что идея хороша, — усомнилась Шарона. — Но мне нравится твой настрой. Ты крепкий орешек.
— Я же Тигер, — выпятила грудь Джули, — а мы не сдаемся.
Не знаю, кому предназначался посыл: Шароне или мне, но в любом случае лестно.
— Верю, — Шарона посмотрела на меня. — Было очень приятно с вами познакомиться. Жаль, что при печальных обстоятельствах.
— И мне, — ответила я взаимностью.
Шарона повернулась к Монку. — Рада повидаться с тобой, Эдриан. Похоже, у тебя все прекрасно!
— Было, — сиротливо пробубнил он.
Я так разозлилась, что захотела оставить его в больнице. Пусть Шарона везет его домой, раз уж он соскучился по ней!
В конце концов, он последовал за нами с Джули к машине. Словно ничего и не случилось! Словно он прямо передо мной не предлагал вернуться на работу бывшей помощнице.
Как можно быть таким бесчувственным и эгоистичным?!
Таким Монком.
Мы доехали молча. Никто не произнес ни слова.
Я высадила босса возле дома и умчалась, даже не удостоверившись, что он дошел до двери. Он взрослый мужчина; и если не в состоянии преодолеть дорогу от тротуара до двери — тем хуже для него.
— Ты сердишься? — спросила Джули.
— С чего ты взяла? — отрезала я.
— Ты морщишься, и лицо покраснело. Это из-за меня? Из-за медицинских счетов?
— Нет, дорогая, конечно же, нет. На тебя я вообще не сержусь. Ты вела себя восхитительно. Я горжусь тобой!
— За что? Не такое уж достижение — перелом запястья.
— За твою храбрость, силу и выдержку. Ты была внимательна к мистеру Монку, когда он не был внимателен к тебе.
— Неправда, мам, — возразила она. — Мистер Монк боится больниц, но все равно пошел с нами. Должно быть, он очень волнуется за меня.
— Так и есть, — признала я.
— Теперь он знает, что и я волнуюсь о нем.
— Поэтому я и горжусь тобой, — искренне сказала я. — Ты беспокоишься о чувствах близких людей в то время, когда должна думать только о себе.
— Такого времени нет.
— Кто сказал? — осведомилась я.
— Я, — вскинула голову дочь. — Так я решила.
Я много лет учила дочь думать, и не заметила, как она начала думать самостоятельно. Моя маленькая девочка выросла в личность со своими убеждениями и взглядами на жизнь.
Когда это произошло? И почему вызывает слезы на глазах? Я становлюсь чересчур сентиментальной.
— Ты так и не объяснила, из-за чего разозлилась, — напомнила дочь.
— Меня разозлила грубость команды «Киллер Клитс». С ума схожу, когда тебе грозит опасность. И бешусь, что на обеих твоих руках гипс, когда он нужен только на одной.
— И злишься на то, что Шарона вернулась.
— Да, — призналась я. — На это тоже.
— Если ты потеряешь работу, мистер Монк будет навещать нас?
— Надеюсь, — вздохнула я.
Глава 4. Мистер Монк не может принять решение
Приехав домой, я сняла с левой руки Джули гипс, приготовила нам сандвичи с сыром и дала ей пару таблеток обезболивающего. Она рано отправилась в постель и уже через минуту заснула. Я улеглась почти одновременно с дочерью, но сон не приходил.
Меня серьезно беспокоило возвращение Шароны в жизнь Монка. Не буду врать, я почувствовала угрозу.