— Но не его лицо, — пробормотала я.
— Он был спиной ко мне. К тому же, было темно и он прошел через улицу от меня. Теперь, извините, но у меня еще есть дела.
Он проводил меня до двери. Как только я вышла, Монк отчаянно замахал передо мной руками, будто по ним ползали муравьи.
— Салфетку, салфетку, салфетку, — бубнил он.
Я дала ему около тридцати штук, пока мы шли к машине, припаркованной перед пожарной частью.
— Мне нужно в душ, — простонал Монк. — На целый год.
— Сейчас он думает, что обманул нас? — возмутилась я. — Он полагает, мы поверим, что Спарки убил пожарный? Он просто хочет отвести от себя подозрения.
— Он не убивал, — сказал Монк.
— Как Вы можете говорить это? — вскрикнула я. — Спарки лишил его дойной коровы — вернее, дойного пуделя — не важно. Дело в том, что Грегорио потерял шестьдесят тысяч долларов в год. Это достаточный мотив для убийства, и он живет прямо напротив пожарной части, поэтому точно знает, когда пожарные уезжают и приезжают.
— Он не убивал, — повторил Монк.
— Он признался, что ненавидел Спарки и знал, что пожарные уехали в десять. Вероятно, это произошло, как Вы говорили. Он шел отравить собачий корм или другую еду, но Спарки застал его врасплох.
— Он не убивал, — в очередной раз повторил Монк.
— Да прекратите уже повторять это! — не выдержала я. — Вы видели его волосы? Он должен быть убийцей! Откуда Вы знаете, что это не он?
— Он слишком толстый, и не смог бы схватить киркомотыгу раньше, чем Спарки схватит его. Но он солгал.
— О чем?
— Он был в пожарной части в ночь убийства Спарки.
— Как Вы узнали?
— Его сушилка, — ответил он. — Я заметил два пропавших полотенца из пожарной части, висящие с его носками. Ты можешь поверить? С его носками!
— Почему же вы ничего не сказали?
— Я был занят самозащитой от этой порочной собаки и ее слюнявой пасти смерти.
Подозреваю, что слюни беспокоят его больше всего. С другой стороны, если даже я облизываю свои губы, он обвиняет меня в распускании слюней.
— У Грегорио Дюмаса по-прежнему находится украденная собственность, — заметила я. — Хотя, в первую очередь Вы должны задуматься, зачем он взял полотенца.
— Я и задумался, — сказал Монк. — А еще над тем, как Спарки сделал Летицию беременной.
— Я могу объяснить Вам, но не знаю, стоит ли?
— Я не имею в виду, как он сделал это, а как он смог сделать это!
— Он собака, она собака, думаю, все произошло, как обычно происходит у собак, — пошутила я. — Поэтому их и называют собаками.
— Я хотел сказать, задний двор огорожен высоким забором с колючей проволокой. Как Спарки пробрался через него?
— Может, забор поставили после того, как все произошло?
Нам не предоставилась возможность обдумать этот вопрос, потому что зазвонил мой телефон. Это был Стоттлмайер. Он хотел видеть Монка в управлении немедленно.
Офис Стоттлмайера был не просто офисом. Это было его убежище. Здесь он мог делать то, что жена не позволяет делать дома. Может курить сигары. Есть фаст-фуд. Ковыряться в носу. Он может снимать ботинки и класть ноги в носках на стол, просматривая свежий выпуск Спортс Иллюстрейтед, посвященный купальникам. Офис был хранилищем вещей, которые он не мог хранить дома: бейсбольные сувениры, постер фильма Серпико, коллекция сигарных упаковок и пуля, которую вытащили из его плеча несколько лет назад.
Стоттлмайер постоянно жалуется, что ему приходится часто работать допоздна и в выходные, но я знаю, ему гораздо приятнее и комфортнее находиться в офисе, но он не готов в этом признаться.
— Ненавижу приезжать сюда в выходные! — воскликнул капитан, когда мы собрались в его кабинете. В соседней комнатушке редко собираются больше трех-четырех детективов.
На Стоттлмайере была одета толстовка, джинсы и теннисные ботинки, для напоминания ему и всем окружающим, что он должен находиться дома на отдыхе.
Лейтенант Рэндалл Дишер, для сравнения, был в своем привычном костюме с галстуком, будто сегодня обычный будний день. Он боготворил Стоттлмайера, поэтому ему было не очень комфортно рядом с капитаном. Дрожь от стремления угодить подчеркивала все его слова и действия.
— Ты бы мог нам помочь в этом деле, Монк, — сказал Стоттлмайер. — Ты обратил наше внимание на это неопределенное убийство, значит и должен раскрыть его.
— Неопределенное? — спросил Монк. — Нет такого понятия.
— Вот это дух! — произнес Стоттлмайер. — Расскажи ему, что мы имеем, Рэнди.
Дишер заглянул в свой блокнот.
— Обычно в подобных несчастных случаях, когда кто-то засыпает с сигаретой, он умирает не от огня, а от дыма.