Я не собиралась пытать его неопределенностью. И себя.
— Когда ты снова не на дежурстве?
Он широко улыбнулся.
— Во вторник.
— Годится, — сказала я. — В то же время?
— В то же время. — Он поцеловал меня, немного дружелюбнее, чем я его.
Я открыла дверь и вошла внутрь. И тут же оцепенела. Что-то было не так. Я имею в виду, я была определенно у себя дома — это были мои вещи, но что-то было неправильно. Не в порядке. Странно. Как будто я ступила через дверь в альтернативную реальность. Словно я стояла не в своем доме, а в его блестящем воссоздании, как на съемочной площадке.
Я моргнула и снова огляделась. Что давало мне это ощущение бытия в другом измерении?
Монк вышел из кухни со стаканом молока.
— Как прошло свидание?
— Он очень милый человек, — ответила я.
Я рассказала Монку историю про пожарную часть, и про железнодорожного грабителя, и про причины Джо не верить словам Грегорио Дюмаса, будто он видел пожарного у пожарной части. Монк все обдумал за мгновение, покрутил шеей, разрабатывая ее несуществующий излом.
— Как прошел Ваш вечер с Джули? — спросила я.
— Мы поиграли в Лего какое-то время.
Монк указал на кухню. Я посмотрела туда и увидела массивный и искусно сделанный Лего-дворец с подъемным мостом, башнями и рвом, возведенный на нашем столе. Я бы строила его целый год.
— У нее есть свой стиль, — сказал он с гордостью.
— В самом деле?
— С правильными тренировками и много практикуясь, думаю, она может стать настоящим Лего-мастером.
— Таким, как Вы?
— Не люблю хвастаться.
— А что вы делали в остальную часть вечера? — спросила я, все еще чувствуя себя неспокойно и взволнованно.
— Я немного повыравнивал.
Так вот оно что!
Я снова оглядела комнату и увидела то, что уже подсознательно отметила раньше. Должно быть, он взял рейсшину и выровнял все в доме. Все мои вещи были на месте, но они все были скорректированы. Выровнены. Мебель была центрирована, каждый предмет стоял на равных расстояниях от других. Все картины на стене были перевешены так, что промежутки между ними были равными. Безделушки и фотографии в рамках на столах и полках были сгруппированы по высоте и форме, и распределены равномерно друг от друга. Журналы выстроены по названию и уложены в хронологическом порядке. Он реорганизовал мою библиотеку по алфавиту, по размеру и, вдобавок, по дате печати.
В гостиной — предполагаю, что и во всем доме — было чисто, организованно и совершенно стерильно. Это было похоже на модель дома. Я возненавидела его в таком виде!
— Мистер Монк, здесь все ровно, по центру и идеально организованно!
— Спасибо! — он сиял от гордости, которая меня разочаровала и еще больше привела в бешенство.
— Нет, это неправильно! Разве не видите? Вы лишили мой дом индивидуальности и шарма.
— Все по-прежнему здесь, — возразил Монк. — Кроме грязи, пыли и половины жареного сырного сандвича, который я нашел под диваном.
— Но здесь больше нет хаотичности, — чуть не рыдала я. — Такое чувство, что здесь живут роботы!
— Разве это плохо?
— Здесь живут люди, мистер Монк. Восемь лет брака, двенадцать лет материнства, мать и дочь, живущие вместе; все это оставляет следы. Мне нравились эти следы. Они утешали меня. Это сбивающее с толку расположение фотографий на полке, полу-прочитанные книги, оставленные лежать открытыми на подлокотнике кресла, и да, даже забытый жареный сандвич с сыром. Беспорядок и дезорганизация — это признаки жизни. Это жизнь!
— Не моя, — сказал он.
Эти два слова несли такую бесконечную грусть, что мне стало больно и, на мгновение, я забыла о своих разочарованиях и подумала о нем.
Жизнь Монка — постоянная погоня за порядком. Уверена, именно поэтому он стал детективом и так хорошо раскрывает преступления. Он замечает все, что находится не на своих местах, правильно расставляет их и получает отгадку. Наводя порядок.
Единственная тайна, которую он не может разгадать, это та, в основе которой и лежит его личная трагедия и неустроенность.
Убийство его жены.
Все остальное: будь то выравнивание моего дома или даже проверка шнурков моей дочери, было слабой заменой идеальному порядку, который он потерял вместе с Труди. И его не восстановить.
Я не могла произнести все это вслух. Я просто взяла его за руку.
— Ваша жизнь более беспорядочна, чем Вы думаете. Я — большой беспорядок и часть ее, не так ли?
— Ты и Джули, — сказал Монк. — Я рад, что вы есть.
— Я тоже, мистер Монк.