Монк помедлил мгновение, затем повернулся ко мне.
— Мне понадобится мой костюм, — сказал он.
— Какой костюм? — не поняла я.
— Тот, который я носил днем. Он мне необходим.
— Мы вернули защитный костюм в магазин по дороге домой, — напомнила я. — Вы настаивали, что его нужно сжечь.
— Я знаю, — произнес он. — Мне нужен еще один.
— Магазин закрыт.
— Ничего страшного, — сказал Монк. — Мы можем подождать.
— Для Вас он закрыт насовсем. Владелец ясно дал это понять.
— Я посижу в машине, пока ты сходишь.
Стоттлмайер застонал:
— Монк, уже поздно. Я работал шестнадцать часов. Это третье убийство за сегодня. Я замерз, проголодался и просто хочу оказаться дома к утру.
— Хорошо, встретимся здесь утром.
Монк повернулся, но Стоттлмайер схватил его за руку.
— Я хочу сказать, что ты можешь сам пройти через дыру в заборе или я тебя переброшу через него! Выбирай.
— Я бы предпочел третий вариант, — ответил Монк.
— Но третьего варианта нет!
— А что насчет четвертого? Честно признаться, число три мне не очень нравится.
— Как насчет того, что я брошу тебя прямо сейчас?
— Это третий вариант, а раньше Вы говорили, что есть только два варианта, — проскулил Монк. — Как у нас может протекать разумная беседа, если Вы так не когерентны?
Стоттлмайер угрожающе шагнул к Монку.
— Хорошо, хорошо, — Монк оттолкнул капитана. — Дайте мне минуту.
Он посмотрел на дыру, на участок, затем на меня. Потом снова посмотрел на то же самое, в том же порядке.
— У тебя пять секунд, — произнес Стоттлмайер тоном, полным насильственных намерений.
Монк протянул ко мне руку и щелкнул пальцами:
— Салфетки.
Я дала четыре. Он использовал две, протирая края дыры, к которым мог прислониться в процессе перехода. Две остальные израсходовал, чтобы защитить пальцы от касания к забору, который только что отчистил.
Монк глубоко вздохнул, шагнул через дыру и тут же с визгом отскочил от чего-то, лежащего на земле.
— Что? — спросила я.
— Пробка от бутылки.
Прозвучало так, будто он едва не наступил на мину.
Я спокойно перешла через дыру и последовала за Стоттлмайером, поглядывая на Монка.
— Сюда, — позвал капитан и повел нас через участок по направлению к автостраде.
Монк снова вскрикнул. Я взглянула на него.
— Фантик.
— Вы провели день, копаясь в тридцати тоннах мусора, и теперь пугаетесь фантика?
— Я незащищен, — простонал он. — И это большой, очень большой фантик.
Я повернулась к нему спиной и двинулась сквозь заросли.
Монк так осторожно шагал через участок, словно играл в классики на раскаленных углях.
Не знаю, чего он избегал, но меня это и не заботило. Его могло испугать что угодно: собачий помет или одуванчики, все это для него одинаково отталкивающе.
Если я и говорила раздражительно, повод для этого имелся. Мне было довольно обидно из-за сорванного свидания, вместо которого пришлось переть через провонявший мочой лагерь бездомных, чтобы увидеть чей-то отвратительный труп. Озадачиваться иррациональными тревогами Монка было выше моих сил.
Но, если уж быть честной с собой до конца, в этот холодный ветреный вечер меня больше волновал не участок, убийство или Монк, съедающий мне мозги, а наш поцелуй с Джо и его значение.
Стоттлмайер привел нас по проторенной дорожке к насыпи с картонным навесом наверху, из-под входа в который торчали две ноги, обутые в топсайдеры, перевязанные клейкой лентой. Картина напоминала злую ведьму, раздавленную домиком Дороти в стране Оз.
— Жертва находится там, — указал Стоттлмайер.
— Да, я вижу, — сказал Монк.
— Ты не собираешься зайти внутрь?
— Без моего защитного костюма — нет.
— А почему бы тебе не носить этот проклятый костюм постоянно? — вспыхнул Стоттлмайер. — Ты мог бы не беспокоиться о дыхании и прикасаться к чему угодно в любое время.
— Было бы неловко, — ответил Монк. — Социально.
— Социально? — переспросила я.
— Мне не хочется обращать на себя внимание, — пояснил Монк. — Одно из преимуществ в работе детектива — моя естественная способность скользить плавно и незаметно практически в любой социальной ситуации.
— Я просто подумал, сколько денег ты сэкономил бы на салфетках, — иронизировал капитан.
Монк достал брелок с фонариком и направил свет внутрь навеса. Маленький луч осветил человека с тощей бородкой, лежащего на спине. На нем была одета примерно дюжина рубашек. Помимо этого он был неузнаваем. Голова размозжена кирпичом, вместо лица кровавая каша.