— Я бы знал, что он там, — вздохнул Монк.
— Представь, что его там нет.
— Я понятия не имею, как это представить. У меня не получится.
Стоттлмайер передал латте Дишеру, снял галстук и выбросил его в контейнер для биологических отходов.
— Так лучше? — спросил капитан, принимая у Рэнди латте.
— Думаю, мы все оценили ваш поступок, — произнес Монк, глядя на Дишера и меня. — Не так ли?
— И что ты дашь мне взамен выброшенного галстука? — поинтересовался капитан.
— Убийцу.
Стоттлмайер и Дишер оглянули комнату. Как и я.
— Где? — не понял Стоттлмайер. — Не вижу ни одного из наших подозреваемых.
Монк наклонил голову к Стелле Пикаро. Один вид дыхательной трубки в ее горле едва не вызвал у меня рвотный рефлекс.
— Вы говорите о ней? — спросил Дишер.
Монк кивнул.
— Она сделала это? — недоверчиво произнес Стоттлмайер.
Монк кивнул.
— Ты уверен?
Монк снова кивнул. Я снова взглянула на Стеллу Пикаро. Казалось, она пытается покачать головой.
— Может, ты забыл эту часть, — растолковывал Стоттлмайер, — но когда доктор Дуглас умер, эта леди без сознания лежала на операционном столе, ее грудь была разрезана и разворочена, а ее бьющееся сердце находилось в его руках.
— И на основании этого надуманного алиби Вы вычеркнули ее из списка подозреваемых? — вопросил Монк.
— Это же логично! — удивился капитан.
— И это при том, что она была его хирургической медсестрой и любовницей в течение пяти лет?
— Правильно.
— Вы учли факт, когда доктор Дуглас бросил жену, он сделал это не ради нее, а ради двадцатидвухлетней модели, демонстрирующей купальники?
— Посмотри на нее, Монк. Ей делали коронарное шунтирование во время совершения убийства. Она едва не умерла на операционном столе.
— Это было частью ее хитроумного плана.
Мы все уставились на нее. Она смотрела на нас широко открытыми глазами, не издавая ни звука. Все, что мы слышали — только писк ее ЭКГ, звучащий, по-моему, очень беспорядочно, но я не врач.
Стоттлмайер вздохнул. Это был вздох усталости и поражения. Общаться с Монком утомительно, а спорить с ним об убийстве — вообще бесполезно. Когда речь заходит об убийстве, Монк почти всегда прав.
— Как ей удалось провернуть это? — спросил Стоттлмайер.
Мне тоже было интересно.
Дишер щелкнул пальцами:
— Я понял! Астральная проекция.
— Ты говоришь, ее дух оставил тело и отравил его? — прищурился капитан.
Дишер кивнул. — Это единственное объяснение.
— Я очень надеюсь, что нет. Мне бы хотелось сохранить свой значок еще на несколько лет, — капитан снова посмотрел на Монка. — Скажи мне, что это не астральная проекция.
— Это так, — подтвердил Монк. — Вообще не существует такого понятия. Ее тело стало орудием убийства.
— Я не понимаю, — почесал макушку Дишер.
— Когда Стелла обнаружила необходимость в операции на сердце, она догадалась, что это отличная возможность совершить идеальное убийство, — Монк стрельнул глазами на Стеллу. — Я прав?
Она снова попыталась покачать головой.
— Вы обратились к эго доктора Дугласа, умоляя спасти Вашу жизнь, а затем уговорили его провести операцию здесь, в вашей больнице.
— А какая разница, где операция была сделана? — не понял Стоттлмайер.
— Потому что здесь она имела доступ к операционной, поставкам, а также к материалам и препаратам, и могла подменить их, — объяснял Монк. — Йод, которым доктор Дуглас смазал ее кожу прежде, чем нанести разрез, был с добавлением яда.
— Разве она сама не отравилась бы? — засомневался капитан.
— Она и отравилась, но заранее ввела противоядие через внутривенный катетер, — сказал Монк. — Посмотрите на ее диаграмму. Она показывает повышение уровня атропина.
Стоттлмайер взял медицинскую карту, висевшую на спинке постели, открыл и уставился в нее долгим взглядом, прежде чем снова закрыть.
— Кого я обманываю? — воскликнул он. — Я не умею читать медицинскую карту.
— Я тоже, — произнес Монк.
— Тогда откуда ты знаешь, что было, а чего не было в ее крови?
— Потому что она жива, — ответил он. — А доктор Дуглас — нет.
— А как насчет других врачей, помогавших ей? — задал вопрос Дишер. — Почему они не отравились?
— Потому что они носили не такие же перчатки, — ответил Монк. — Доктор Дуглас использовал только перчатки Конвей; от других марок у него выступала кожная сыпь. Перед операцией Стелла проколола крошечные дырочки, невидимые невооруженным глазом, во всех перчатках в его коробке, чтобы через них яд попал на кожу.