Она снова засмеялась смехом, похожим на звон колокольчиков, и пошла по своим делам.
— Слишком ты тратишься на эти тряпки дурацкие, — сказал Грейтхаус, вставая со стула. — На что в этот раз у тебя ушли деньги? На эти новые сапоги?
Мэтью тоже поднялся и снял с крючка треуголку.
— Были тут кое-какие расходы.
За сапоги ему предстояло расплачиваться в четыре приема. Он уже заплатил половину за свой последний костюм, но еще должен был Бенджамину Аулзу за несколько рубашек. Но рубашки были просто отличные — белые, как мел, и голубые, как птичьи яйца, с оборками спереди и на манжетах. Опять же, по сегодняшней моде, как носят молодые люди со средствами. «Почему бы мне их не приобрести, — думал он, — если я хочу производить хорошее впечатление!»
— Это, конечно, твое дело, — сказал Грейтхаус, когда они шли к выходу из таверны. — До тех пор, пока не касается моего кармана. Ты знаешь, я все подсчитываю.
Они были уже почти у двери, когда женщина средних лет с густо завитыми седыми волосами, выбивавшимися из-под пурпурной шляпы, и восторженным остроносым личиком поднялась из-за стола, за которым сидели еще две дамы, и схватила Мэтью за рукав.
— Ах, мистер Корбетт! Можно вас на одно словечко?
— Да, мадам?
Он знал миссис Айрис Гэрроу, жену торговца рогами Стивена Гэрроу с Дьюк-стрит.
— Я хотела попросить вас, не могли бы вы подписать мне еще один экземпляр «Уховертки» — когда вам будет удобно? Это ужасно, но первым экземпляром, который у меня был, Стивен нечаянно прихлопнул таракана. Я ему за это по ушам надавала!
— С удовольствием, мадам.
— Вы уже побывали в каких-нибудь новых переделках? — захлебываясь, спросила одна из двух других дам, Анна Уитаккер, жена олдермена от Портового округа.
— Нет, — ответил Грейтхаус так громко, что на их столе затряслись чашки с чаем. Он подхватил Мэтью под локоть и вытолкал в дверь. — Доброго вам утра!
На Нассау-стрит дул прохладный ветерок, с неба лился серебристый солнечный свет. Мэтью задумался о том, что вот сегодня ты знаменитость, а завтра твоим портретом размазывают таракана. Тем больше причин одеваться со вкусом, высоко держать голову и наслаждаться славой, пока она у тебя есть.
Они не очень далеко отошли от двери заведения Салли Алмонд, когда Грейтхаус остановился и сказал ему:
— И еще. Я хочу оценить умственные способности Зеда. Например, хорошо ли он понимает по-английски. И как быстро обучаем. Ты можешь мне помочь.
— Помочь? Каким образом?
Мэтью тут же понял, что лучше было не спрашивать.
— У тебя есть знакомый учитель, — сказал Грейтхаус. Сразу Мэтью ничего не ответил, и он подсказал: — Кто работает помощницей директора школы Брауна?
Ну конечно, Берри Григсби. Мэтью посторонился, чтобы дать дорогу фургону с привязанным сзади темно-желтым быком, которого вели на рынок.
— Хочу узнать ее мнение. Приходи сам и приводи свою подругу к четырем часам в ратушу. Подниметесь на чердак к Маккаггерсу.
— О, ей это понравится!
Мэтью представил себе, что будет с Берри на этом чердаке, где Маккаггерс держит скелеты и другие страшные реликвии коронерского ремесла. Она вылетит оттуда, как ядро из пушки-двенадцатифунтовки.
— Необязательно, чтобы ей там понравилось или чтоб там нравилось тебе. Главное, чтобы вы пришли. — Грейтхаус прищурился, и его взгляд скользнул вдоль Нассау-стрит в северном направлении. — У меня тут дела, это может занять какое-то время. Смею надеяться, у тебя есть чем сегодня заняться, не подвергая свою жизнь опасности?
— Найду.
Мэтью всегда ждали подробные отчеты о прошлых делах, которые он писал. Бывших секретарей не бывает.
— Тогда увидимся в четыре, — сказал Грейтхаус и размашисто зашагал на север по улице, запруженной утренним потоком транспорта и людей.
Мэтью смотрел ему вслед. «У меня тут дела». Что-то затевается. Грейтхаус вышел на охоту. Мэтью почти видел, как он вынюхивает что-то в воздухе. Он в своей стихии — волк среди овец. Значит, взял какое-то дело? Интересно, кто к нему обратился? Если взял, то скрывает от Мэтью. Впрочем, и Мэтью кое-что от него скрывает. У него на самом деле два секрета: кровавая карта и сумма его долга.
Даже три.
Грейтхаус сказал: «Приводи свою подругу».
«О, если бы она была не просто подругой», — подумал Мэтью.