– Может быть, его положила тут мисс Мэртл?
– С какой стати мисс Мэртл стала бы заваливать дом цилиндрами?
– Да, сэр.
– То есть как – «да, сэр»?
– Нет, сэр.
– Отлично! В следующий раз думайте, прежде чем говорить. Уберите этот головной убор, Джейн, и позаботьтесь, чтобы меня больше не беспокоили. Дневной отдых мне абсолютно необходим.
– Мисс Мэртл сказала, чтобы вы выпололи сорняки в палисаднике.
– Мне этот факт известен, Джейн, – с достоинством произнес обитатель кресла. – В надлежащий срок я проследую в палисадник и займусь прополкой. Но сначала я должен завершить свой дневной отдых. Нынче июньское воскресенье. Птички спят на деревьях. Мастер Уилли спит у себя в спальне, как предписал доктор. И я тоже намерен поспать. Оставьте меня, Джейн, забрав с собой цилиндр.
Дверь закрылась. Владелец дома погрузился в свое кресло, ублаготворенно крякнул, и вскоре вновь загрохотал его храп.
Седрик воздержался от опрометчивой спешки. Он на горьком опыте учился осторожности, которую бойскауты постигают еще в колыбели. Примерно с четверть часа он оставался там, где был, скорчившись в своем тайнике. Затем храп достиг крещендо. Он обрел поистине вагнеровскую мощь, и Седрик решил, что можно без опаски приступить к действию. Он снял левый желтый ботинок и, бесшумно выползши из своего убежища, схватил черный ботинок и надел его. Ботинок сидел на ноге как влитой, и в первый раз Седрик ощутил нечто похожее на радость свершения. Еще одна минута, одна малюсенькая минута, и все будет в ажуре.
Едва эта бодрящая мысль успела промелькнуть у него в голове, как с внезапностью, от которой сердце Седрика едва не выбило ему передний зуб, тишина вновь нарушилась – на этот раз могло показаться, что Соединенный флот Великобритании, проводя маневры на траверзе Нора, дал залп из всех орудий. Миг спустя Седрик уже трепетал в своей нише за креслом.
Спящий подскочил и проснулся.
– Женщин и детей первыми в шлюпки! – скомандовал он.
Затем вновь появилась рука и нажала на кнопку звонка.
– Джейн!
– Сэр?
– Джейн, эта чертова оконная рама снова сорвалась. В жизни не видывал ничего подобного оконным рамам в этом доме. Стоит мухе на них сесть, и сразу хлопаются вниз. Подоприте ее книгой или чем нибудь по своему вкусу.
– Да, сэр.
– Скажу вам еще кое-что, Джейн, и можете повторять направо и налево, что я это сказал. В следующий раз, когда мне захочется спокойно подремать часок-другой, я устроюсь поближе к паровому молоту.
Горничная удалилась. Владелец дома испустил тяжкий вздох и снова раскинулся в кресле. И вскоре в комнате опять загремел «Полет валькирий».
После чего с потолка начал доноситься стук.
Это был усердный, превосходный стук. Седрику показалось, что в комнате наверху немалое число большеногих людей бьют чечетку, и его возмутил эгоизм, позволивший им предаться этому развлечению в такое время. Обитатель кресла зашевелился, а затем сел и протянул руку к звонку таким привычным движением.
– Джейн!
– Сэр?
– Слышите?
– Да, сэр.
– Что это?
– По-моему, сэр, это мастер Уилли отдыхает по-воскресному.
Мужчина выпростался из кресла. Было ясно, что чувства его слишком сильны для слов. Он звучно зевнул и принялся надевать ботинки.
– Джейн!
– Сэр?
– С меня хватит. Пойду полоть палисадник. Где моя мотыга?
– В прихожей, сэр.
– Травля! – с горечью сказал владелец дома. – Вот что это такое. Беспардонная травля. Цилиндры… Мастер Уилли… Возражайте сколько хотите, Джейн, но я скажу прямо и бесстрашно. Утверждаю категорически – и факты на моей стороне, – что это травля… Джейн!
Он испустил бессловесное бульканье. Казалось, у него перехватило дыхание.
– Джейн!
– Да, сэр?
– Смотрите мне в глаза.
– Да, сэр.
– А теперь ответьте мне, Джейн, без экивоков и уверток. Кто выкрасил этот ботинок в желтый цвет?
– Ботинок, сэр?
– Да, ботинок.
– В желтый цвет, сэр?
– Да, желтый. Поглядите на этот ботинок. Обследуйте его. Окиньте его непредубежденным взглядом. Когда я снимал этот ботинок, он был черным. Закрываю глаза на несколько секунд, а когда открываю – он желтый. Я не из тех, кто покорно смиряется с подобным. Кто это сделал?
– Не я, сэр.
– Но кто-то же сделал! Возможно, тут поработала шайка. Зловещие вещи творятся в этом доме. Говорю вам, Джейн, что номер семь, вилла «Настурция», внезапно – и к тому же в воскресенье, что только усугубляет ситуацию, – превратился в дом с привидениями. Не удивлюсь, если еще до конца дня сквозь занавески начнут просовываться костлявые руки, а из стен посыплются трупы. Мне это не нравится, Джейн, и я говорю вам об этом со всей откровенностью. С дороги, женщина, освободи мне путь к сорнякам.