Усадил ее на край кровати, и, не мешкая и не собираясь миндальничать, полез под подол снимать чулки. Блядь, чулки! Не то чтобы я какой-то фетишист, да и девки, что у нас тусили, тоже, бывало, в них заявлялись. С шортами или юбками такой длины, что все напоказ. А тут еще на улице заметил под прилипшей тканью резинку, и слегка глюкануло в мозгах. Прямо там чуть башку под платье не сунул — стянуть зубами захотелось. И сейчас руки затряслись, как у паралитика, и затылок вспотел. И не только он.
— Я аптечку принесу из ванной, — просипел и подорвался побыстрее, чтобы не опрокинуть ее на спину как есть.
Но бродячая принцесса неожиданно положила пальцы над моими бровями, останавливая, и огладила, продолжая все так же всматриваться, как если бы я был какой-то невидалью.
— У тебя такое интересное лицо, — пробормотала она, начав водить по лбу, скулам, словно мягко лепила. — Фактурное очень. Я бы хотела тебя нарисовать. О-о-о, прости. Ничего, что я на «ты» перешла?
— Если это подразумевает взаимное раздевание, то я согласен с обоими пунктами, — усмехнулся, понимая: не завалю сию же секунду — и рискую спустить в штаны уже через несколько этих ее поглаживаний-изучений. Самое время или переходить к делу, или метнуться в ванную передернуть от греха подальше. Что-то прикрутило так, будто у меня бабы черт-те сколько не было.
Ну, давай, Рик, подымай задницу и живо-живо за ебаной аптечкой, пока чего не вышло раньше, чем она созреет, а то уже красно перед глазами. Бабы — такие странные существа: если не сами на тебя залезли, то только и смотри, чтобы насильником не объявили.
Но тонкие и прямо-таки прозрачные пальцы добрались до моих губ, начали обводить их, при этом взгляд она не отрывала, а я все еще не сдвинулся с места. Приоткрыл рот, ловя воздух вперемежку с ее прикосновениями, и осознал, что уже никуда и не пойду. Поздняк дергаться. Меня, как гвоздями, прибивали ее глаза к месту. Так вот пялиться… это же долбануться можно! Уже никаких сомнений — она мною любовалась, именно любовалась, не зыркала, заценивая, как кобеля, что выбирают для скорой случки, не соблазняла, строя глазки, не пожирала похотливо. И — эй! — я знаю, что не урод, и от сучек это слышал до хера раз, но никто и никогда не смотрел на меня вот так! Будто я хуев бог, ну или что-то рядом, существо достойное восхищения, а не просто козырный вариант хорошо прокатиться в постели. Хотелось мне такого раньше от телок? Хера с два! Но вот сейчас меня за малым на части не рвало от этой ядерной смеси чистого, почти наивного восхищения и явных признаков возгорания ее возбуждения. Она меня хотела, уже хотела, но… так меня, кажется, не хотел еще никто прежде.
— Смешно, я никогда не прикасалась к коже с татуировками, — прошептала она, следуя глазами за своими касаниями, спустившимися на мою шею и добравшимися до ворота футболки. — Можно посмотреть?
На языке родился и растворился пошловатый комментарий, которым я бы ответил любой ляпнувшей такое девчонке. Встал и стянул трикотаж через голову торопливо, боясь терять ее из виду, потому что перло, как пьяного. Су-у-ука, что же за вид на нее, глядевшую теперь снизу вверх, обводившую черно-белые ломаные линии на моем теле, что поднимал дыбом все волоски на нем и заставлял член брыкаться за молнией, как неприрученного мустанга. Нет, я реально кончу — пиздец фокус будет! Водит по мне ладонями, еле прикасаясь, а меня штырит круче, чем если бы надрачивала в бешеном темпе! Да что же это такое?! Сюрстремминг[1], вонючие носки Рауля, гребаный Дизель в розовых стрингах со стразами! Ну что-то должно помочь не облажаться!
— У тебя эрекция. — О, ну надо же, здесь у нас великолепная мисс Очевидность. «Эрекция!» Когда я слышал такое от своих партнерш? — Из-за меня?
— Ты видишь здесь еще кого-то, принцесса? — проскрипел и чуть не завопил «да-а-а!», когда она положила руки на мою ширинку.
— Ты сказал, что я тощая и не в твоем вкусе.
Солнышко, я бы хотел посмотреть на того долбоеба, не в чьем вкусе ты будешь.
— Тощая же лучше, чем жирная, нет? Мне казалось, такой комплимент девушки куда хуже переносят. — Да, блядь, ничего еще тупее в башку не пришло, Рик? — И я говорил, что ты во вкусе Дизеля. — Который хер тебя получит, и я ему ебало начищу, даже если слюнями разок в твою сторону капнет. — Но я всегда думал, что у братца вкус что надо, и ты этому железное подтверждение.
Выкрутился, бля, называется. Самая железная вещь сейчас в этой комнате — мой готовый лопнуть стояк.