— Они почти поймали нас, - говорю я, следуя за ним в ванную дальше по коридору. Он бросает мне чистое полотенце, и я пытаюсь вытереть всю слизь, которая капает с моей одежды и волос.
Переходя из комнаты в комнату, мы оставляем за собой след зеленой слизи, и я благодарна судьбе, что у него паркетные полы, а не ковровое покрытие. Это будет намного легче убрать.
— Как ты вообще это сделал? Подстроил все так, чтобы все сработало именно так?
— Злой гений никогда не раскрывает свои секреты.
— Я думаю, это волшебник или шеф-повар.
— То же самое. - Он пожимает плечами. - Жаль, что мы тоже оказались на линии огня. Я просчитался. Честно говоря, я учитель истории, а не математики.
— Мы все же были дальше, чем все остальные, - напоминаю я ему. - Я думаю, можно с уверенностью предположить, что теперь ты станешь мишенью для безжалостных розыгрышей на Хэллоуин в следующем году.
— Давай же. - Его губы дергаются, и он перебрасывает полотенце через плечо. - Ты не сядешь в мой грузовик вот так. Хочешь принять душ здесь, а потом я могу отвезти тебя домой?
Когда я переминаюсь с ноги на ногу, изнутри моих ботинок доносится хлюпающий звук.
Отвратительно.
— Э-э, да. Я думаю, это хорошая идея.
Я запрыгиваю в душ, уделяя волосам дополнительное время. Горячая вода расслабляет мои мышцы с каждой каплей на моей коже. Когда я выхожу, у Адама на кровати есть футболка и пара его спортивных штанов, сложенных для меня.
Он решил воспользоваться ванной для гостей, и, судя по скрипу труб, он все еще принимает душ.
Пока я жду его, я просматриваю книжные полки в его комнате. Это первый момент тишины за весь день, и у меня есть время поразмыслить над тем, что он сказал мне на колесе обозрения.
Адам хочет поцеловать меня.
Что это вообще значит для нас и нашей дружбы?
Я чувствую, как будто какая-то невидимая черта была пересечена сегодня его признанием, и нет пути назад к безопасной почве дружбы. Если бы мы хотели двигаться вперед, это было бы все для нас. Я размышляю о причинах, почему это очень плохая идея, когда слышу, как Адам входит в свою комнату. Я оборачиваюсь, чувствуя, что меня поймали на подглядывании, хотя я смотрела только на книжные полки, и я видела все здесь много раз раньше.
Он застыл у двери, наблюдая за тем, как его грудь поднимается и опускается в драматическом ритме. Я не двигаюсь, потому что мне кажется, что это правильно.
Как будто, если я пошевелюсь, это каким-то образом спугнет его.
— Я никогда раньше не видел тебя в моей одежде. - Его голос хриплый, и от него у меня по спине пробегает дрожь.
Я не знаю, кто делает первый шаг.
В один момент мы смотрим друг на друга, а в следующий уже целуемся.
Рука Адама обвивается вокруг моей шеи сзади, прижимая меня к нему. Его язык скользит по моей нижней губе, и мой рот приоткрывается, позволяя ему неограниченный доступ. Он прижимает меня к стене, когда мои зубы впиваются в его нижнюю губу, и он издает глубокий, гортанный звук.
— Черт, - рычит он, откидывая голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза.
Одна рука продолжает лежать на моей задней части шеи, в то время как другая обхватывает нижнюю часть спины. Каждый дюйм нашего тела соприкасается с головы до ног. Его твердая длина упирается в мой живот, и я вжимаюсь в него, отчаянно желая большего.
— Это нормально?
Я должна положить этому конец; мы уже зашли слишком далеко. Но мое тело изголодалось по нему, и боль между ног пульсирует в унисон с моим быстро бьющимся сердцем. Наше дыхание затруднено, смешиваясь между нами. Он наблюдает за мной, терпеливо ожидая, пока мой мозг и сердце столкнутся друг с другом.
— Да, - говорю я вслух, заверяя нас обоих, прежде чем притянуть его рот обратно к моему, отчаянно желая попробовать его снова.
Это как щелчок выключателя, и мы неуклюже стаскиваем друг с друга одежду. Наши движения неуклюжи и неестественны, когда мы пытаемся маневрировать вокруг размахивающих рук и голодных ртов. Когда мне, наконец, удается стянуть его рубашку через голову, мои руки повсюду, двигаясь по контурам его мускулистых плеч и вниз по его рукам с жадным владением. На том же дыхании он скользит руками по моей одолженной футболке, чтобы приоткрыть мою обнаженную грудь, и когда он тянет за твердую вершину, по мне пробегает волна удовольствия. Он едва прикоснулся ко мне, а я уже на грани срыва.
Я протягиваю руку между нами и осторожно провожу рукой по его длине. Он вздрагивает от прикосновения, и я вознаграждена еще одним сокрушительным стоном. Я хочу слышать этот звук каждый божий день до конца своей жизни. Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы вытащить свой телефон, чтобы записать стон для его мелодии звонка, но мысль о том, чтобы остановить это, что бы это ни было, заставляет меня передумать.