— Я не думаю, что она выглядит так, будто ей весело, - говорит футболист указывая на меня. - А она знает?
Мальчик-призрак говорит что-то неразборчивое себе под нос и смотрит на своих друзей, которые все это время молча стояли рядом. Шмели смотрят широко раскрытыми глазами между всеми, как будто ждут удара. Оборотень вообще избегает зрительного контакта.
— Пошли, ребята, - говорит мальчик-призрак своим друзьям. Все взгляды снова вернулись к футболисту. Он светится от огней Хэллоуина, развешанных по всему городу. Каштановая прядь лохматых волос падает ему на лицо, но он не убирает ее. Он стоит, как статуя, уперев руки в бока. Это вызов, если я когда-нибудь его видела, чего у меня никогда не было за пределами фильмов. Я чувствую себя немного разочарованной, когда музыка не начинает играть. Здесь слишком тихо, и я не уверена, должна ли я уйти и позволить им уладить это между собой или мне следует остаться. Вежливее всего было бы остаться. Он действительно забрал мои конфеты обратно для меня. Кроме того, как бы мне ни хотелось домой, я, кажется, не могу заставить свои ноги работать.
Они отрывают взгляд и он прерывается, и мальчик-призрак, оборотень и две пчелы взлетают вниз по улице.
Только когда они оказываются в конце тротуара, футболист поворачивается ко мне.
— Ты в порядке? - он спрашивает.
— Д-да, - заикаюсь я. - Спасибо.
— Нет проблем. - Он снова улыбается мне и по какой-то необъяснимой причине существует подавляющее чувство знакомства. Это то же самое чувство, которое я испытываю, когда нахожусь со своим отцом, или с бабушкой, или с дедушкой, или с моей лучшей подругой Ниной.
— Кстати, меня зовут Адам. Адам Октобер.
Теперь моя очередь улыбаться.
— Я Сабрина. Сабрина Барлоу.
Глава 1
Чучело в шкафу
Октябрь, 2022
Сабрина
ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ КРИК раздается из телевизора и разносится по гостиной Адама, когда убийца на экране вышибает ногой входную дверь. Я натягиваю одеяло повыше, чтобы оно закрывало меня от носа вниз. Только мои глаза выглядывают поверх толстого куска ткани. Каштановая прядь выбивается из-под резинки, которая небрежно удерживает мои волосы на макушке в беспорядочном пучке, и падает мне на глаза. Я сдуваю их с лица как раз вовремя, чтобы увидеть, как блондинка взбегает по лестнице, и я фыркаю. Типично.
Неужели она не заботится о своей жизни, или писатели обленились?
Я знаю, что несправедливо критикую, по крайней мере, эту женщину, но я ничего не могу поделать с собой. Она бежит, спасая свою жизнь, что случается не каждый день - если только вы не Джейми Ли Кертис. Я предполагаю, что у террора действительно есть способ превратить ваш мозг в кашу в самое неподходящее время. Я бы знала.
Октябрь в Grimsby, штат Индиана, с таким же успехом можно было бы переименовать в День унижения Сабрины. Я убеждена, что все в городе в сговоре друг с другом, чтобы напугать меня до смерти.
Каждый. Гребанный. Год.
Образ, который всплывает у меня в голове, заставляет меня смеяться. Все пятьсот из них втиснулись в универсальный амбар на другом конце города, как в банку сардин, решая, кто спрячется за этой стеной и выпрыгнет на меня в это время в голове клоуна или в любом другом дурацком костюме, который у них есть в шкафах с прошлого года. Я не особенно нахожу постоянное состояние ужаса таким забавным, как все остальные, но, эй, возможно, в этом говорит горечь. Я имею в виду... Давай. Я не могу быть единственным источником развлечений в этом городе.
К сожалению для меня, угрозы возможной остановки сердца, кажется, недостаточно, чтобы заставить кого-либо выбрать новую жертву. Я могла бы согласиться на сделку, типа ротации. В прошлом году это была я. В этом году это могут быть Барб, или Чип, или Джиллиан, которые только и делают, что проводят дни в "Макинтоше", единственном заведении в Grimsby, где можно прилично поесть и одновременно посетить весь город, держа всех в курсе последних сплетен - правдивых или нет. Если кто-то и заслуживает того, чтобы оглядываться через плечо двадцать четыре часа в сутки, так это Джиллиан.
Но нет.
Я даже не уверена, как я оказалась в этой неудачной роли. Это не так если я какой-то большой напуганный кот. Я не такая. Просто люди, неосознанно набрасывающиеся на меня или играющие так, как будто они отрезали себе руку, иногда вызывают у меня желание описаться. Адам сделал это однажды, и оттуда это распространилось как лесной пожар.
Мысль об Адаме вызывает тайную улыбку на моем лице.
Адам Юджин Октобер. Я повторяю его имя в своей голове снова и снова, как мантру. Как молитву. Как какое-то грязное, запретное слово, которое вы не должны произносить или, по крайней мере, должны использовать только в частной компании.