Вместо этого я проталкиваюсь мимо него к входной двери, где я ударилась ногой пока снимала обувь, когда пришла сюда.
— Подожди, - говорит Адам между приступами смеха. Он встает и тыльной стороной ладони вытирает глаза, но эта дерьмовая ухмылка все еще расползается по его лицу. - Прости, Брина, не уходи.
Я закатываю глаза на его использование моего прозвища и наклоняюсь, чтобы забрать свои туфли.
— Правильно. Ты говоришь так виновато.
Мои пальцы едва касаются шнурка, прежде чем меня поднимают с земли.
Я небрежно нависаю над плечом Адама, с неловкостью осознавая, как близко моя задница к его лицу, когда в голову приходит ужасная мысль: что, если я пукну?
Почему? Почему мой мозг так поступил со мной?
Я сжимаю свои ягодицы так незаметно, как только могу, и тяну прядь его волос, которая теперь вьется на конце.
— Поставь меня. Сейчас. - В моем голосе нет той властной интонации, на которую я надеялась, и это видно, когда вместо того, чтобы опустить меня, как я требовала,
Адам ведет нас обратно к дивану. Он снимает меня со своего плеча, и я падаю на спину с мягким стуком, плюшевый диван прогибается под весом моего тела.
У меня перехватывает дыхание. У меня была эта фантазия много раз.
Адам нежно поднимает меня, и я обхватываю ногами его талию. Одна рука крепко прижимала бы меня к его телу, в то время как другая крепко сжимала бы мои волосы. Наши рты всегда, всегда на расстоянии волоска друг от друга.
Никогда не целовались. По крайней мере, не сейчас.
Адам поднимает мои ноги с дивана и садится, снова опуская мои ноги себе на колени. Я выпускаю дыхание, которое задерживала, и откидываюсь на спинку дивана с неприятной смесью облегчения и разочарования.
Возьми себя в руки, Барлоу. Что, по-твоему, он собирался сделать, трахнуть тебя на своем бугристом диване из Craigslist?
Я смотрю куда угодно, только не на него, отчасти потому, что я все еще злюсь на него за то, что он напугал меня, но в основном потому, что я боюсь, что он сможет увидеть мои мысли, написанные на моем лице, как на рекламном щите.
Он хватает меня за руки и тянет вверх, и я падаю на него. Мои ноги соскальзывают с его колен на землю, а руки опускаются ему на грудь.
Я чувствую упругие мышцы под его рубашкой и прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не вздохнуть, как влюбленная школьница.
Мне нужно, чтобы между нами было как можно больше пространства, потому что, кажется, у меня сегодня только одно настроение, и, по-видимому, это возбужденное настроение. Или, более конкретно, возбуждена для моего лучшего друга. Опасная комбинация.
Я собираюсь пошевелиться, но Адам обнимает меня, и я притягиваюсь к нему, крепкие объятия подавляют любой протест, который я могла бы иметь. Я таю в его груди, и на этот раз я вздыхаю.
— Мне очень жаль, - говорит он совсем не убедительно. Мягкий поцелуй касается моей макушки, и мое сердце чувствует, что оно может взорваться от этого нежного жеста. - Простишь меня?
Я беру секунду, чтобы собраться с мыслями, прежде чем заговорить. Адам ошеломляет во всех смыслах, и я не доверяю своему голосу, чтобы он не дрожал.
— Никогда, - наконец говорю я. Я чувствую его ухмылку на своей макушке, где его губы все еще расслаблены, и это заставляет меня улыбнуться в ответ.
— Ты же знаешь, что если не простишь меня, призраки моего дома будут преследовать тебя пока ты этого не сделаешь?
Я шлепаю его по груди, и его смех сотрясает нас обоих.
— Я не думала, что дом может преследовать, Адам. Я не настолько доверчива.
Он смотрит на меня сверху вниз, подозрение и юмор покрывают его лицо.
— Так ты просто хотела, чтобы я принес соль обратно, потому что ...?
— Потому что… - Я ломаю голову, пытаясь придумать причину, любую причину, что касается того, зачем мне может понадобиться соль.
— Потому что… - он поднимает бровь, бросая мне вызов.
— Попкорн! - Я практически кричу на него. - Нам нужна была соль для попкорна.
— Ты просто смешна. - В его голосе есть юмор, и я сажусь, чтобы посмотреть на этот раз на него.
— Я серьезно. - Я пытаюсь сделать свое лицо как можно более нейтральным и серьезным, но это только вызывает у Адама еще один приступ смеха. - Ты хуже всех.
— Я думаю, ты хочешь сказать, что я лучший друг во всем мире, и ты была бы так потеряна без юмора, который я привношу в нашу дружбу. - Голова Адама откидывается на спинку дивана, и его глаза теперь закрыты. Он выглядит расслабленным, если не довольным собой.
— Нет, - говорю я, тщательно подумав, и беру ранее выброшенное красное одеяло. Я держу его перед собой, прежде чем бросить его Адаму. — Я имею в виду худшее.