– Ты поселил в моём доме Джонаса Линвиля.
Немного успокоившись, Карлтон вытер льняной салфеткой капли бренди, попавшие на чистую чёрную рубашку. На тропинке за его спиной зажглись фонари, разгоняя тени сгущающихся сумерек.
– Я купил землю их семьи. И если после этого компания по аренде поселила их в доме на Баундри-стрит, я тут ни при чём.
– Ты – владелец этой компании.
– Ну да.
– Сперва я думал, что ты заставил их продать землю. Но теперь мне кажется, тут нечто большее. Они ведь работали на тебя, как и их отец, создавая проблемы для «Прибрежного Строительства»?
Глаз Карлтона задёргался.
– Как я уже сказал, у тебя живое воображение.
– Да, живое. Поэтому для меня не составляет труда представить, как ты приказываешь кому-то забраться в мой дом. Наверное, мама рассказала тебе, что у неё есть улики, связывающие тебя с пожаром. Полагаю, ты только потому и не вмешивался в нашу жизнь все эти годы. Не понимаю только, как ты узнал, что я заглядывал в её ячейку и принёс содержимое домой… Разве что за мной следили.
– Я и не знал, что ты такой параноик. – Но что-то мелькнуло в ледяных глазах. Чувство вины? Или страх? – В любом случае, как ты сам сказал, в записке не называлось имён и не было подробностей преступления. Значит, это не бесспорное доказательство, из-за которого стоило бы вламываться в дом.
– Стоило ли оно того, чтобы Мейсон провёл ночь в больнице с трещиной в голове?
– Уверен, тебе надо спросить предполагаемого преступника.
– Обязательно спрошу. И уверяю, если узнаю, что ты как-то спровоцировал этого подонка, я найду способ с тобой разобраться.
– Угрожаешь?
– Просто констатирую факт.
– Знаешь, тебе бы задуматься… Учитывая последние события, освещённые в криминальной хронике, твои проблемы вполне могут быть лишь плачевными последствиями выбора дурной компании. Думаю, тебе знакома поговорка про собак и блох.
Через секунду до Такера дошёл намёк.
– По-твоему, ко мне вломились, потому что… у меня отношения с Сарой?
– Её так зовут?
От презрения в голосе старика по спине побежали мурашки.
– Верно, Сара. И поучись пока правильно произносить её имя, чтоб не ошибиться, когда будешь делать запись в семейной библии.
Две пары серых глаз встретились.
– Ты такой же дурак, как твой отец.
– Благодарю. Выразить не могу, как это греет мне сердце. – Такер встал, возвышаясь над дедом. – И кстати, передача пары зданий вовсе не искупает содеянного. Погиб человек. И твой сын. И ты обманул Хоубейкеров. Целых три знакомых мне семьи погубил ты.
– Они сами себя погубили.
Удивительно, почему Такер всё же почувствовал укол разочарования.
– Продолжай себя в этом уверять. Безнадёжно, конечно, но лучше, чем ничего.
Глава 25
Сара не стала будить Такера, уже прекрасно зная, что опозданий можно избежать, только если проводить утренние процедуры у себя. И хоть он ратовал за рациональный расход воды, на её распорядок совместный душ оказывал отнюдь не такое полезное влияние, как на окружающую среду.
Едва удерживаясь от желания прикоснуться губами к впечатляюще мускулистому плечу, выглядывающему из-под смятой простыни, Сара отогнала неприличную мысль приготовить ещё порцию глазури.
И по привычке, что выработалась за последнюю неделю, перед уходом заглянула к Мейсону. Приоткрыла дверь и тут же ощутила ледяное дыхание ветра. Кондиционер рычал, вероятно, вне себя от того, что приходится так много работать.
Развалившийся на кровати Мейсон в клетчатой пижаме выглядел неплохо. Сара подозревала, что он именно ради неё перестал спать голышом. Или просто пытался не замерзнуть.
В любом случае он уже не был таким бледным, и глаза его всё реже застилала пелена боли. Прошлой ночью Сара застала их с Такером, Ноем и Брэнсоном Хоубейкером – который, судя по робкой улыбке, перешёл на сторону актёра – на заднем крыльце за игрой в карты и распитием пива.
Вряд ли врач разрешила подобные возлияния.
Застигнутый на месте преступления, Мейсон спрятал бутылку под стол и невинно улыбнулся. Значит, активно идёт на поправку. Сегодня у него встреча с доктором Рашид. Если она даст добро, завтра же он сядет на рейс до Нью-Йорка.
Сара не знала, что чувствует в связи с этой перспективой. Понятно же, у него контракт, карьера. До той жизни Суитуотеру как до луны.
Но, чёрт, она будет скучать по негоднику, хоть это и вызывало диссонанс в душе. Не потому, что Элли настолько мелочна и злилась на неё за заботу о Мейсоне. Наоборот, подруга радовалась, что он выздоравливает. Но парочка так и не разобралась в своих отношениях, а значит, с его скорым отъездом Элли постигнет очередное разочарование.
Закрыв дверь, чтобы не дать жаре победить прохладу, Сара вышла на улицу.
А добравшись до дома, с удивлением обнаружила на своём крыльце гостя.
– Доброе утро, – небрежно поздоровался Уилл.
– А, привет. – Сара решила, что глупо пытаться приглаживать растрёпанные после сна волосы. И представила, что причёсана и нормально одета, а не походит на неряху в одной из старых футболок Такера. – Ты жутко рано.
– Преступность не дремлет.
– Вроде ж в пословице речь про «не окупается»?
– Конечно, не окупается. Преступники мало спят, а невысыпающиеся люди некомпетентны, неуклюжи и глупы. – Уилл поднял чашку с дымящимся напитком. – Вот поэтому на восьмой день Господь сотворил кофе, чтобы дать полиции преимущество.
– Дай-ка запишу.
– Когда выпустишь футболки с надписью, я возьму двадцать процентов авторского гонорара. А, чёрт, на что не пойдёшь ради дружбы… Сойдёмся на пятнадцати.
Птица, спрятавшаяся в ароматных ветвях магнолии, затянула приветственную утреннюю песнь.
Плюнув на приличия, Сара села прямо на пол.
– Не подумай, будто я не рада видеть тебя до того, как успела почистить зубы и расчесаться, но что ты тут делаешь?
– Я с утра пораньше встречался с Джози и был допрошен по нескольким пунктам: почему мерзавец Джонас Линвиль до сих пор не арестован, что случилось с яблочным пирогом, который она обещала оставить Брэнсону, и когда я наконец найду милую девушку и перестану якшаться со всякими дикарками.
Сара улыбнулась и прислонилась к перилам.
– А ты с такими якшаешься? Выкладывай.
– Не в этой жизни. Хотя должен сознаться, что это я доел яблочный пирог.
– Вот так новости.
– И нам надо поговорить о Джонасе Линвиле.
Она вздохнула:
– Уилл, надеюсь, ты не решил, будто я тебя обвиняю в халатности? Знаю, у тебя хватает забот. Но ты нашёл его… убежище по соседству. Усилил патрулирование. И почти две недели тут тихо.
– Спорно, учитывая взлом и нападение.
– Но это имеет отношение только к Такеру и тому, что он рассказал о своём деде. Никакой связи с остальным. – Сара занервничала. – Ведь никакой?
Уилл потёр глаза, и только тут она поняла, как он устал. Кроме шуток, друг держался на ногах лишь за счёт кофеина.
– У меня есть только старые слухи, парочка совпадений, теорий и домыслов, англичанин с сотрясением мозга, отпечаток ботинка и заявление об украденной записке, с которой тоже ничего не ясно. Большинство улик, связанных с пожаром в библиотеке, пропали во время наводнения в девяносто восьмом. Следователь по поджогам вышел на пенсию, осел в Аризоне и не жаждет общения. Мужчина, которого твой отец назвал ручным поджигателем Петтигрю, умер. Остин Линвиль молчит, если вообще знает что-то важное, а его брат больше похож на привидение. Сейчас я ничего не могу предъявить деду Такера.
– Ты разговаривал с шефом Харбином?
– То есть с человеком, который, вероятно, у Петтигрю в кармане?
– Прости. – Сара поморщилась. – Понимаю, что для тебя это тяжело.
– Я уважаю Харбина. Уважал. Он выполняет свою работу, неплохой начальник и никогда не тиранил местных жителей во имя общего блага. Ради бога, да у него на кружке фотография внука. Однако я по-тихому проверил его финансы. И не нашел подтверждений взяточничества. Это не значит, что Харбин чист, просто достаточно умён, чтобы скрыть следы переводов.