– Это всего лишь пальцы, Джорджи-бой. Не будь идиотом, я не буду трахать тебя на самом деле.
Кажется, Джорджи, чьи брови сошлись в одну гневно изогнутую линию, орет что-то вроде "Отъебись, блядь!", но, спасибо густой шерсти, Джерси слышит только "Унх-х-мф-ф!". Хорошо.
Джерси внимательно смотрит за открытыми ему глазами на темно-красном лице, осторожно двигая длинным пальцем внутри. Джорджи весь крутится, пытается бить его ногами или хотя бы сломать рога, но для Джерси это – что капризный ветер, щекочущий кожу. Главное, что, несмотря на всю истерику движений, тупой ирландишка все меньше зажимается. И из-за этого многое можно было бы сказать о нем, но Джерси никогда не скажет. Джерси только гладит, чувствуя пальцем ритмичный ток крови и находя наконец набухшее, напряженное место. Джорджи вздрагивает, накрепко, до белых пальцев вцепившись в его рога. Холодные серые глаза раскрыты так, что чуть не слезятся.
Джерси усмехается одним звуком и принимается ласково гладить это особенно горячее место, вперед-назад, чувствуя, как оно еще твердеет под пальцем. Джорджи жмурится, крутит головой и воет ему в лапищу, кажется, клацая зубами и пытаясь укусить. Он так яростно вертится, что Джерси даже не нужно ничего делать: глупый Джорджи Порджи и сам отлично насаживается, проезжаясь простатой по согнутому пальцу, и каждый раз еще громче крича. По худому, напряженному татуированному животу течет густая струйка, и Джерси утробно смеется, когда Джорджи наконец смиряется, отпуская его рога и хватаясь за спинку дивана.
Пальцы скользят по обивке, западают между спинкой и сиденьем, и Джорджи гнется худой дугой, а его сочащийся член сладко вздрагивает от каждого касания длинного пальца. И меньше всего увлекшийся сочной адреналиновой кормежкой Джерси ждет после этого звук взведенного курка. Он возвращает еще не понимающий взгляд к лицу Джорджи – сколько ненависти в его глазах, – а в следующую секунду левая глазница слепнет, и дикая боль вместе с пулей проходит через череп насквозь.
Джерси выгибает шею с ревом, за секунду удерживаясь от того, чтобы не разорвать Джорджи и глотку, и зад. Но сам Джорджи не имеет об этом понятия. Ему неудобно стрелять, когда он зажат так, но он без сомнения разряжает весь барабан 357-го кольта в Джерси, в шею, в плечи и грудь. Джерси отшатывается от выстрелов, наконец отпуская рот Джорджи и резко выходя из него.
– Это больно! – он гневно рычит, глядя своими черными провалами в серые глаза Джорджи.
– Я знаю, – отвечает Джорджи, и его голос дрожит. Он бьет освободившейся ногой в торчащую кость над бедром и пытается скатиться с дивана, но Джерси, отшатнувшийся больше от удивления, чем от боли, запросто возвращает его обратно, придавливая за горло.
– Я еще не закончил с тобой, Джорджи, – выдыхает он запахом мокрого леса и гниющего мяса прямо в лицо.
– Я тоже, – хрипит Джорджи и бьет его рукоятью кольта в челюсть.
Джерси снова ревет и легко выбивает револьвер из тощей руки. Но Джорджи так просто не унять, он хватает Джерси ногами, стискивает бедрами, не то пытаясь перевернуть, не то что. И разозленный до края Джерси резко останавливает лапу, пальцы которой уже почти вошли Джорджи под соблазнительно доступные ребра, когда между охвативших его бедер чувствует такой же, как и раньше, твердый и влажный член, упирающийся ему в живот.
– Да что с тобой не так, парень? – Джерси еще рычит, но все-таки слегка ослабляет хватку на горле Джорджи, чтобы он мог ответить. Джорджи смотрит на него с остервенением.
– Никто, блядь, никогда, блядь, не трахнет Джорджи Порджи! – его связки слишком ослабли, чтобы он мог кричать, но Джерси достаточно и напряженно дрожащего тона. – Мои правила! – Джорджи крепче обвивает его ногами, и Джерси по-конски фыркает.
– Идиот, – как сплевывает он, поняв наконец причину этого дикого упрямства, и отпускает горло, темная краснота от которого опять залила Джорджи лицо.
Джорджи хватается за его шею, вцепившись сзади в один из рогов, как будто ничего только что не было, и Джерси согласно берет его под спину, ощущая ходящие лопатки. Он толкается своими мохнатыми бедрами между тощих татуированных ляжек, притискиваясь, имитируя животное соитие, но, кажется, Джорджи это более чем устраивает. Он хрипло дышит куда-то в плечо Джерси и быстро трется членом об его заросший шерстью теплый живот. И уже Джерси не возражает этому.
Член горячо скользит по жирному меху, Джорджи гнется, рефлекторно оттягивая голову Джерси назад. Спина подрагивает под сильными лапищами.
– Блядь, блядь, блядь! – сипло ругается Джорджи, больно закусывая мощную шею даже через шерсть, и Джерси возвращает длинные черные пальцы на его горло, охватывая сзади. Но теперь так, чтобы Джорджи не мог вдохнуть.
Джорджи выгибается назад, запрокидывая голову, распахивая рот и пытаясь втянуть хоть немного воздуха – черная пустота поглощает отражение его глаз. Он пару раз конвульсивно вздрагивает, искажаясь в лице, плотно сводя брови над вспотевшим носом, и Джерси резко чувствует его теплую сперму, текущую по шерсти. И дает ему спустить все перед тем, как разжать пальцы. Джорджи легко падает головой на подлокотник, часто, жадно дыша и закрывая глаза.
– Осторожно, Джорджи-бой, на асфиксию легко подсесть, – тихо смеется Джерси, отодвигаясь.
– Отъебись, Джерси, а? – Джорджи хмурится и поворачивается на бок; его дыхание никак не успокоится, ребра так и ходят.