Лана прыснула со смеху, пытаясь представить сутулого Грэма. Не получалось. Он сидел перед ней, расправив широкие плечи, и улыбался в ответ.
— Я рад, что мне наконец удалось тебя развеселить. Честное слово, мне казалось, что ты руки на себя наложишь.
— Кажется, я уже устала переживать, — кивнула девушка, заправляя локон за ушко. Она ненароком бросила взгляд на часы. Шел третий час ночи. Грэм все понял без слов.
— Пора расходиться. Тебе нужно проспаться как следует. К тому же, у тебя завтра интервью.
Он поднялся с дивана. Лана тоже. Стоило пошевелиться, тело окутала тяжелая усталость. Девушка потянулась, пытаясь сбросить это состояние, но мышцы только отчаяннее заныли.
— Кажется, ты прав, — признала она и подошла вплотную к Грэму. — Спасибо тебе за все.
Она встала на цыпочки и аккуратно чмокнула мужчину в щетинистую щеку. Губы закололо, но Лана не отстранилась, пытаясь вложить в этот дружеский жест всю свою благодарность. Грэм шумно выдохнул, а затем повернул голову. Сухие искусанные губы впились в губы Ланы. Девушка растерялась, а уже через секунду Грэм крепко прижимал ее к себе, мягко поглаживая спину огромными ладонями. Лана обхватила его за плечи и замерла. Мысль: «Что ты творишь, дура грешная? Это твой коллега!» проехалась через весь мозг, оставляя жирный тормозной след.
С огромным усилием, Грэм оторвался от ее губ и прижался лбом к ее лбу, выдыхая в самое ушко.
— Прости, мне следовало сдержаться. Только скажи, и я прекращу.
Лана закрыла глаза. Его шепот проникал под кожу и рассыпался толпами мурашек. Боль, усталость, страх и отчаяние расступались перед ним, и девушка, еще недавно до смерти напуганная, чувствовала себя спокойной, защищенной, живой. Она впилась пальцами в плечи Грэма и тряхнула головой.
— К черту это, — выпалила она и теперь сама впилась в его губы жарким требовательным поцелуем. Прикусила и оттянула его нижнюю губу, чувствуя, как Грэм сжимает в ладонях ее задницу. На мгновение она отстранилась и подняла руку. — На всякий случай, уточню. Ничего серьезного, это просто…
— В целях моральной поддержки?
— Именно, — кивнула девушка и обняла Грэма за шею.
Его не пришлось просить дважды, он тут же прижал Лану к себе и взял ее на руки. Из груди девушки вырвался стон и тут же утонул в еще одном поцелуе.
Несколько шагов, темнота, а затем Грэм мягко опустил ее на шуршащее покрывало и навис сверху, нетерпеливо прокладывая дорожку поцелуев от губ к шее и ниже, к ключицам, к плечам, стиснутым плотной тканью платья. Теплая ладонь поднялась вверх от пояса к груди, аккуратно сжала сквозь ткань, с губ Ланы сорвался еще один стон и еще — когда Грэм припал к ее груди, дразня языком и губами через слой ткани. Лана поерзала, высвобождая руки, потянулась к заправленной в джинсы рубашке, но стоило ей вцепиться в нее, Грэм перехватил ее руки и поцеловал оба запястья.
— Лучше помоги мне со своими пуговицами. Их так много, что они меня бесят, — попросил он. Лана послушно принялась расстегивать вереницу мелких пуговиц. Ее взгляд прикипел к Грэму, взъерошенному, нетерпеливому. Он все еще нависал над ней, хищно наблюдая за каждым движением ее пальцев. И чем дальше продвигались руки Ланы, тем шире становилась его многообещающая улыбка.
Она почти добралась до пояса, когда Грэм задрал ее юбку и провел ладонью от колена к бедру. Неторопливо, словно исследуя каждый изгиб. Руки задрожали, Лана выгнулась навстречу прикосновению, требуя большего.
— Ты еще с пуговицами не закончила, — осклабился Грэм и закинул ее ногу себе на плечо, невесомо поцеловал щиколотку.
— О, Господи, — вздохнула Лана и принялась за пуговицы с новой силой. Когда в талии хватка платья ослабла, девушка заерзала, выбираясь из него, как из кокона.
Получилось не очень изящно, но какая разница? В глазах Грэма плясали все черти ада, когда он смотрел, как выгибается девушка, избавляясь от оков одежды. Она уже потянулась к застежке лифчика, когда он перехватил ее руку и переложил на пряжку своего ремня.