— Угу, — кивнула я, задумчиво жуя пирожное. — Что-то мне за Еньку неспокойно. Если бы я знала, не стала бы его пристраивать к этому Мортему.
— Да он вроде нормальный мужик, хотя и в голову малость стукнутый, как все иностранцы. Но уж за своим фамильяром-то присмотрит. Ладно, Ариш, я побежал. У меня свидание еще сегодня.
— Какая масть? — подняла я на коллегу глаза.
— Блондинка, — ухмыльнулся он.
Я кивнула и быстро вытащила из колоды карту.
— У нее парень есть. И это не ты, — сообщила ожидающему оборотню. Вытащила вторую карту и фыркнула: — А тебе сегодня морду набьют.
— Вот гадство! — почесал подбородок Леонид. — А с виду такая наивная милашка.
Я хмыкнула и убрала карты.
— Спасибо за предупреждение, Арин. До завтра.
— Учти, фингал заговаривать не буду, — бросила в спину весело скалящемуся оборотню, а он отсалютовал мне, не оглядываясь, и хлопнул дверью.
Два дня прошли на удивление тихо. Некромант не давал о себе знать, что, в общем-то, было вполне закономерно, но я немного переживала за Евграфия. Все же не чужой он мне, я его почти год выхаживала и учила всему.
Судьба у енота была непростая. Подобрала я его случайно, когда ездила в леса Краснодарского края. Я там пополняла запасы трав, отдыхала от жизни и чувствовала себя настоящей лесной ведьмой, поскольку настроение после последнего развода было соответствующее. Вот там-то я и наткнулась на Еньку. Точнее, он на меня. Пробрался к палатке, в которой мы с Беллой обитали, и украл полотенце.
Я воришку, само собой, выследила и обнаружила у ручья, где он это самое полотенце самозабвенно стирал.
— Не отдам! — заверещал худой молоденький зверек, увидев грозную меня.
— Воровать нехорошо! — строго произнесла я. — Верни мое имущество.
— Жадничать — еще хуже! — спрятал он за спину мокрую махровую ткань. — Не верну!
— Прокляну, — пообещала я.
Енот застыл, нервно шевеля носом, испуганно глядя на меня бусинками глаз, а потом до него дошло:
— Так мы же разговариваем!
Я подняла одну бровь, выражая свой скепсис к данному аргументу для прикарманивания моего имущества.
— Да нет же! — всплеснул он лапками, уронив полотенце. — Мы разговариваем! И ты не визжишь как резаная, не крестишься, не швыряешь в меня камни и даже не убегаешь.
— Я похожу на ненормальную? — У меня взлетела вверх и вторая бровь. — С какой стати мне вдруг убегать от енота?
— Вот именно! Ты ничему не удивляешься и меня не боишься, — подпрыгнул от возбуждения зверек.
— А должна? — Я переглянулась с белкой, которая все это время сидела у меня на плече. — Белла, ты его боишься?
— Вот еще! — фыркнул мой фамильяр. — Эй, жулик лохматый, полотенце-то верни. Арина чем вытираться будет? Мы вообще-то в лесах, если ты не заметил. У нас тут запаса банных принадлежностей нет.
— Говорящая белка-летяга! — выдохнул наш собеседник.
— Говорящий енот! — закатила глаза моя маленькая подружка.
— Это мой фамильяр, Белла, — вмешалась я. — Тебя-то как звать, пушистик?
— Никак.
Вот так мы и познакомились с Евграфием. Тогда он, конечно, еще не был Евграфием, имя ему дала я, приютила, выслушав невеселую историю его жизни.
Он умудрился родиться в обычном енотовом семействе, если уместно так говорить о зверях. Его мать, братья и сестры были простыми зверями, а вот он появился на свет с магическими способностями. Потенциальный фамильяр для мага. Когда енотиха поняла, что чадушко у нее… нестандартное, она его изгнала. Детеныш сначала выживал как мог, потом набрел на людей. Пытался общаться, но… Нужно описывать, как отреагировали люди на говорящего енота? Ну вот. Еле лапы унес, прятался в лесу, подворовывал, притворяясь обычным зверем, и считал себя уродом и мутантом. К людям все равно периодически выходил, чтобы утащить немного еды, но попыток разговаривать больше не предпринимал, только подслушивал, усваивая человеческую речь, и удирал быстрее, чем его сумел бы кто-нибудь поймать. Пока не столкнулся со мной и Беллой.
Остаток моего отпуска мы провели втроем. Места эти Енька знал хорошо, помогал мне искать травы. Взамен я его кормила, гладила, вычесывала и все рассказывала. Про магов, ведьм, оборотней, фамильяров. Узнав, что он магическое животное, Енька стал просить меня взять его вторым фамильяром. Увы, это невозможно. И я пообещала пристроить его в хорошие руки.
За год сытой жизни в городе в моей квартире Евграфий повзрослел, осмелел, раздобрел и освоился. Я его всему обучила, даже компьютером пользоваться. Осталась малость — найти ему хозяина. И вот последнее никак не удавалось. Пристроила к Теодору Мортему, но теперь начала сомневаться в том, что поступила правильно.