Невысокий мужчина, на треть метра ниже Рассела, стоял в центре комнаты, глядя в дисплей своей маленькой, переносной камеры. Он был одет в длинный черный плащ до щиколоток, и с черным мешком на голове. Рассел скривился от отвращения, когда он взглянул, что снимает оператор.
В дальнем левом углу комнаты от входа находился обнаженный мужчина. Лишь его голова была скрыта черной маской. Он выставлял бедра вперед и громко стонал, продолжая насиловать женщину на полу. Миниатюрная брюнетка была бледной, окровавленной и неподвижной — труп. Мертвые не отдыхали после пыток при жизни — их насиловали и оскверняли.
— Нет… Нет… Вы ублюдки… Вы больные ублюдки... — возмущенный таким открытием, стиснув зубы, пробормотал Рассел.
Рассел ухватился за дверную ручку, затем медленно повернул запястье. На удивление, очередная дверь оказалась открыта. Он сурово посмотрел на мужчину, когда грубо открыл дверь и ворвался в комнату. Оператор с широко раскрытыми глазами повернулся к Расселу. Мешок зашуршал, когда он пытался заговорить. А в углу жестокий насильник продолжал всаживать и хрюкать, блаженно не подозревая о вторжении.
— К-кто ты, черт тебя возьми? Что... — пробормотал оператор.
Рассел не ответил. Он нахмурился, неуклонно подходя к мужчине. Не колеблясь ни секунды, он приставил дуло пистолета между мерцающими глазами мужчины и нажал на курок. Оглушительный выстрел прокатился по маленькой комнате, в то время как тело оператора рухнуло на землю.
Кровь забрызгала стену и землю позади оператора, кусочки плоти и мозга так же растянулись по ней. Камера щелкала и лязгала по бетону, отскакивая к самой дальней стене. Обнаженный мужчина с трудом поднялся на ноги, прижав руки к ушам. Оглушительный шум прервал его напор — он не мог кого-то насиловать, когда рядом шла стрельба.
— Бл*ть... Нах*й это... Что за... — бормотал мужчина, повернувшись к Расселу. Он остановился, шокированный отцовским присутствием, и уставился на незваного гостя. — Кто ты, черт возьми? Что ты здесь делаешь?
— На свои еб*ные колени, живо,— строго сказал Рассел, направив пистолет на голого мужчину.
Мужчина задрожал, упав на колени с поднятыми руками. Рассел крепко схватил черный мешок, закрывающий его голову, и сорвал самодельную одежду с нее. У варвара были короткие, песчано-светлые волосы, извращенные голубые глаза и чисто выбритое лицо. Судя по морщинам вокруг его усталых глаз, мужчине было около 40 лет.
— Как тебя зовут? — Рассел держал пистолет в полуметре от головы мужчины.
— Мое... Мое имя? Зачем, зачем тебе знать мое имя? — Заикался он.
— Как тебя, бл*ть, зовут? Не заставляй меня спрашивать снова.
—Меня… Меня зовут Рон… Пожалуйста, не убивай меня. Мне жаль. Я сделаю все, что ты скажешь. Я пойду домой. Я ... Я больше никогда сюда не вернусь. Клянусь, ты больше никогда меня не увидишь. Пожалуйста, не делай этого...
Рассел фыркнул, приставив дуло ко лбу Рона и опустившись на колени. Он взглянул на труп в углу, затем спросил:
— Классно лежала? Нравится, когда они мертвые и холодные? — со слезами на глазах Рон взглянул на тело и пожал плечами, а Рассел продолжал: — Почему я должен позволить человеку вроде тебя уйти и жить дальше? Хм? Ты мусор. Нет, ты даже хуже дерьма на моей подошве. Почему я должен оставить тебя в живых?
— У... У меня семья... — сказал Рон, когда слезы потекли по его раскрасневшимся щекам. — Дома меня ждет жена. Она во всем полагается на меня. Это было... Это все было просто глупой ошибкой. Момент слабости. Пожалуйста, позволь мне уйти.
Рассел нахмурился, глядя в неразборчивые глаза Рона и обдумывая его оправдание. Он был сбит с толку словами этого мужчины. Глупая ошибка. Рон считал убийство молодой женщины и изнасилование ее трупа «глупой ошибкой». Рассел не мог не прийти в ярость, подумав о своей дочери — была ли смерть Кэрри глупой ошибкой?
— Глупая ошибка? — повторил Рассел.
Тот закусил нижнюю губу и кивнул.
— Эта глупая ошибка больше, чем «глупость», Рон. Это даже не ошибка. Ты просто не понимаешь, потому что ты сумасшедший и очень больной человек. Поверь, ты бы не почувствовал никакой жалости из-за такого куска дерьма, как ты сам, окажись ты на моем месте. Подумай об этом с этой стороны, Рон. У тебя есть собственные дети? У тебя есть дочь?
— Да, у меня молоденькая дочь... — Его лицо дернулось, он нервно улыбнулся. Взглянув на труп в углу, Рон ухмыльнулся. — Ну, у меня была молоденькая дочь...
Рассел приподнял бровь, изучая беспорядочные подергивания жуткой ухмылки Рона. Поведение мужчины изменилось от раскаяния и печали к злобе и непредсказуемости. Смысл его слов был отвратительным. Своим озорным ответом Рон добавил инцест к пыткам, убийствам и некрофилии. Его не беспокоила ситуация, он относился к ней как к игре.
— Неважно. Не будет никакого толка, если надавить на твое чувство вины... Ты не такой, как тот паренек... — подавлено сказал Рассел.
Рон усмехнулся, медленно опустив руки.
— Ты прав. Ты абсолютно прав. Я не чувствую вины,— усмехнувшись и медленно опустив руки, сказал Рон.— Я не чувствую себя так, как вы все. Мне нужен прилив адреналина, как наркоману, понимаешь?
— Адреналина? — переспросил Рассел, сомневаясь.
— Да! Мне нужно больше, чем обычному человеку. Полагаю, я гораздо более «обычный» человек, кем когда-то хотел быть. Я... Я Бог всего этого. Просто я принес в жертву свою дочь, мои люди сделали бы точно так же. Они делали это годами. Они хотели, чтобы я насладился плодом, пока он не погиб. Я... Я купался в девственной крови и я...
Бесстыдное хвастовство Рона превратилось в тихое бормотание. Рассел не хотел слышать лепет сумасшедшего. Он с трудом поднялся на ноги и шмыгнул носом, обдумывая свой следующий шаг — гнусные действия влекли за собой гнусные последствия. Рон получал удовольствие, насилуя молодых женщин живыми или мертвыми. Его «прибор» нужно было навсегда конфисковать.
Преодолевая неприятный лепет мужчины, Рассел нацелил пистолет на промежность Рона и нажал на курок. Звук громового выстрела эхом раздался в комнате, отскакивая от стен. Мужчина взревел и перекатился в позу эмбриона, схватившись за свои изуродованные гениталии. Кровь сочилась из его рук, хлынув из частично отстреленного члена.
Рассел оттолкнул руки Рона и наступил ему на промежность ботинком со стальным носком. Звук рвущейся кожи раздражал так же, как и звук рвущейся бумаги. Девиантного психопата кастрировали самым жестоким образом. С оторванным пенисом под ногой, мстительный отец покрутил носком, будто пытаясь счистить грязь с подошвы. Окровавленный, мягкий кусок мяса, похожий на слизня, выползающего из бордовой реки, был оторван навсегда.