Мистер Сноу
Жёсткий шарф колол кожу. Наденька не замечала — горло саднило сильнее. Лежать в постели надоело, и девочка уселась на подоконнике наблюдать за ребятами во дворе. Малыши катались с горки, старшие бросались наспех слепленными комочками. Им было весело.
Наденька раскрыла коробку с толстяками-фломастерами, что подарили на праздник, — пришла посылка от Деда Мороза с письмом и пожеланием научиться рисовать.
Надя поглядывала то на снежную кутерьму во дворе, то на упитанных братцев, которые расположились бок о бок в своём картонном домишке. Фиолетовый, сиреневый, красный, оранжевый, золотой, серебристый… Интересно, зачем белый? Фломастер выскользнул из Надюшиных пальцев, оставив ей колпачок. Пострелёнок гулко ударил о подоконник, отскочил и ткнул любопытным носом окно. Не успела Надя ойкнуть от неожиданности, как на стекле появилась яркая полоса.
— Ты живой, что ли?
Фломастер не ответил. Он скоро-скоро, будто показывали убыстренный мультик, чертил широкие и тонкие линии. Скрипучий след фломастера складывался в фигуру потешного дядечки с волосами до плеч, большими прищуренными глазами и хитрой улыбкой. Братцы белого засуетились. Им было не так тесно, как раньше, вот и стали перекатываться и толкаться. Надя достала синий. Едва стянула колпачок, как у человечка изменился взгляд. Только высвободила красный, губы приобрели нужный цвет. Скоро коробка опустела, все включились в работу. На картине возникли зелёные, покрытые серебристым инеем еловые лапы, золотые звёздочки и луна. Нарисованный клоун оставался белым, только шляпу получил малиновую.
— Ух ты! — воскликнула Наденька, когда фломастеры один за другим стукнулись о подоконник. — Здорово!
— Чем занимаешься? — послышался родной голос. — Почему не под одеялом?
Мама остановилась и стала рассматривать нарисованного человечка. По её лицу было не понятно, сердится она или нет.
— Это не я, — на всякий случай сообщила Надя.
— Жалко будет смывать, — ответила мама.
Она взяла Наденьку на руки и отнесла в кровать.
— Заледенела совсем! Разве так поправишься?
Потом мама собрала фломастеры в коробку, распределив их шляпки по цветам, и убрала на верхнюю полку шкафа, куда Наде было не добраться.
— Сейчас принесу какао.
Мама ушла, а Наденька сдвинула подушку так, чтобы удобно было смотреть на белого человечка. Теперь лежать стало не так грустно.
За окном темнело. Ребята, наверное, разбежались. Дальний фонарь освещал рисунок на стекле. Человечек продолжал улыбаться, и Надя захотела придумать ему имя.
— Снегурик… нет. Ледянчик… у-у. Лунатик… совсем странно.
— Меня зовут мистер Сноу.
— Ты разговариваешь? — девочка села и потянулась вперёд. — Волшебный, что ли?
Не дождавшись ответа, сказала обиженно:
— Мистер Сноу мне не нравится. Не люблю иностранцев.
Спохватилась — нехорошо так говорить — и объяснила:
— Они по-инострански разговаривают, непонятно.
— Мистер Сноу! И никак иначе.
— Ладно. Ты же по-русски умеешь.
— Я изучил все языки.
«Когда это он успел?» — усомнилась Наденька. Она жила на свете почти пять лет и понимала только родной, да и то не все слова. А этот задавака едва родился и уже всё изучил. Что-то не верится.
— Болеешь? — в голосе мистера Сноу не слышалось сочувствия, он будто бы обвинял девочку.
— Горло, — ответила Наденька и призналась в том, чего не говорила маме: — Я ела снег на прогулке.
— Люблю снег, — ответил новый приятель со знанием дела, — редко кто не пробовал снег.
— Он холодный, можно заболеть, — повторила Наденька много раз слышанные слова.
— Снег защищается, иначе люди бы съели его весь. Они уничтожают всё съедобное.
Наде не нравился разговор. Воспитывать, что ли, её клоун здесь нарисовался?
— Могу помочь! — опроверг предположение девочки мистер Сноу. — Знаешь «позу льва»?
Наденька пожала плечами. Львов она видела только в цирке, где звери прыгали через горящий обруч.
Белый дядечка зашевелился, встал на четвереньки, повернувшись в профиль, и вытянул голову вперёд. Нос у него оказался большим, торчащим, как у ледокола в книге по истории кораблестроения.