– Я явилась сюда по делу. Если ты хочешь обсуждать что-то другое, то мне это не интересно.
– Нам нужно поговорить.
Лэклен стоял в полуметре от нее. Слишком близко.
Кили ощутила запах лосьона, который вызвал у нее воспоминания, причинившие щемящую боль. Она почувствовала этот аромат, когда впервые оказалась в объятиях Лэклена; он сохранился на его подушке в утро, наступившее после ночи любви, и она уткнулась в нее лицом, не в силах расстаться с ним.
– Ты, похоже, зациклился на этих словах, – покачала головой Кили. – Я думаю, что ты уже все сказал. Так как насчет твоей страницы?
– Да забудь ты об этой проклятой странице! – воскликнул Лэклен, протягивая к ней руки.
Кили отшатнулась и едва не споткнулась. Он отступил и тихо чертыхнулся.
– Этого не будет, Лэклен. Ни сейчас, ни когда-либо.
Она удивилась, когда он решительно направился к двери, запер ее и положил ключ в карман. Кили горько рассмеялась.
– Неужели ты вообразил, что можешь запереть меня? Я не сказочная принцесса, а ты не зачарованный принц.
– Ты права. Я не зачарованный принц и не мистер Совершенство. Я обычный человек, и иногда совершаю ошибки и, к сожалению, говорю не то, что нужно. – Лэклен схватил Кили за руки, и она замерла, удивленная его вспышкой. – Пойми, – продолжал он, – я нормальный мужчина, который так влюблен в тебя, что не может логически мыслить, не говоря уже о том, чтобы сказать слова, которые ты хочешь услышать.
На мгновение у Кили защемило сердце. Должно быть, такая резкая перемена вызвана ее беременностью. Лэклен все обдумал и решил; что ради ребенка готов терпеть Кили, несмотря на то, что никогда не выбрал бы ее на роль матери своих детей.
Как бы она ни любила Лэклена и как бы ни нуждался в отце ее ребенок, она не подвергнет риску свое сердце. У него был шанс любить ее ради нее самой, но он упустил его. Навсегда.
Покачав головой, Кили сморгнула набежавшие слезы.
– Ты бы на все пошел ради ребенка, не так ли?
Лэклен опустил руки, потрясенно глядя на нее.
– Ты действительно беременна?!
– Конечно! – отрубила Кили, удивляясь его короткой памяти. – Я же сказала тебе на вечеринке, помнишь? Перед тем как ты бросил меня.
Он смущенно посмотрел на нее.
– Погоди... – Лэклен прищурился, пытаясь вспомнить ее слова. – Разве ты не сказала что-то вроде: «Что, если я беременна?» Для меня это прозвучало как вопрос, а не утверждение.
– Ты придираешься, – возразила Кили, не желая соглашаться с ним. Возможно, в тот вечер она выразилась не совсем ясно, но теперь это не имеет значения. Лэклен бросил ее. Хуже того, он обвинил ее в том, что она прикрывается беременностью, чтобы удержать его. Разве это не показывает, какого он мнения о ней? – Да и вообще, теперь все в прошлом. Я открыла тебе свою душу, ты отверг меня. Конец истории.
Однако Кили не могла не обратить внимания на одно важное обстоятельство. Если Лэклен не верил, что она беременна, для чего ему признаваться в любви сейчас? На что он надеется?
Лэклен взял ее за подбородок, и, как бы Кили ни пыталась отвернуться, они встретились взглядом.
– Это начало для нас, а не конец. – Его лицо осветилось улыбкой. – Неужели у нас будет ребенок? Это невероятно!
Она не расчувствуется от его нежности. Время для нужных слов ушло безвозвратно.
– Ты разрушил все, что было между нами, и для меня обратной дороги нет.
Ты сделал мне больно! – хотелось вскричать Кили, но, как всегда, она промолчала, скрыв свои чувства.
Ее часто предавали, и, идя по жизни, она научилась опираться только на себя и не полагаться на одобрение других людей. Лэклен, мужчина, которого она любит, тоже предал ее в то время, когда она нуждалась в его поддержке. Будь она проклята, если это случится опять!
– Скажи, как ты себя чувствуешь. Пожалуйста.
Ладонь Лэклена легла на ее лицо, и она ощутила теплоту, которой ей так не хватало.
Кили едва не отпрянула. Инстинкт подсказывал, что надо спасаться бегством, но грусть в умоляющих глазах Лэклена приковала ее к месту и заставила заговорить:
– Я пыталась сказать тебе, но ты не захотел слушать. Почему теперь тебя интересует это?
Лэклен осушил слезы, которые медленно струились по лицу Кили. Прижав девушку к своей крепкой груди, он уткнулся лицом в ее волосы.
– Пожалуйста, не плачь. Ты переворачиваешь мне всю душу. Прости, что я причинил тебе боль.
Сначала Кили окаменела, но вскоре позволила плавным изгибам своего тела слиться с сильным мужским телом Лэклена. И совсем перестала сопротивляться, когда услышала его страстный шепот:
– Я так люблю тебя! Ты – мой мир, вся моя жизнь! Я знаю, что не заслуживаю этого, но, умоляю, выслушай меня.