Я стоял, оперившись о дверной косяк, не в силах промолвить и слова, оторвать взгляд от великолепного певца… Не часто встретишь такое завораживающее зрелище. А этот артист, к тому же, был совсем близко, стоял всего в пяти метрах от меня, выступая перед обыкновенными людьми с такой живостью в глазах, что не вызывало сомнений – он дышал музыкой.
Паола стояла рядом со мной, не сводя глаз с Ганса. Ее взгляд был полон неподдельного восторга, и я начинал понимать, почему музыкант так пришелся по душе миледи Кемпбел.
Но, в конце концов, баллада подошла к завершению и очарование немного потускнело, представив взору вымотанного молодого человека, который с усталым вздохом вытер пот со лба тыльной стороной ладони, убрал назад волосы и вопросительно посмотрел на хозяина гостиницы. Тот жестом подозвал певца сюда и, откланявшись перед слушателями, хотя они не соизволили даже поднять на него взор, Ганс приблизился к нам, держа в одной руке свою верную спутницу – скрипку, на которой я заметил авторскую подпись.
-Чем могу помочь, джентльмены, леди, - слегка поклонился музыкант.
-Вы Ганс Фитцджеральд, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес я.
-К вашим услугам, - молвил мужчина.
- Я Зак Фостер, - преставился я и, обернувшись к хозяину гостиницы многозначительно посмотрел на него, - мы могли бы поговорить с Вами наедине, мистер Фитцджеральд? Дело серьезное и не терпящее отлагательств.
-Почему бы вам не пройти в мою комнату, - спокойно произнес музыкант, обращаясь к нам троим.
Мы послушно прошли за мужчиной на второй этаж. Он отпер ключом старую дверь (мне бы без труда удалось выбить ее, захоти я этого) и нашим взорам предстала крохотная комнатушка, размером с кладовую. Туда еле вместилась одна кровать и маленький столик. На полу лежал относительно новый ковер желто-бурого цвета, чем-то забрызганное зеркало в медной раме висело на серой стене напротив постели.
-Присаживайтесь, к сожалению, это все что я могу вам предложить, - Ганс указал жестом на кровать, а сам остался стоять из-за нехватки места.
-Вы знакомы с миледи Кемпбел? – начал я.
-Естественно, я знаю ее, - невозмутимо произнес Ганс, - а в чем дело?
-И что вас связывает с маркизой? – спросил Майкл, показывая музыканту фотокарточку, но тот совершенно не изменился в лице. Я могу лишь позавидовать его выдержке.
-Откуда у вас этот снимок? – спросил мужчина, не выказывая ни малейшего волнения. Его дыхание было тяжелым, но равномерным.
- От небезызвестного лица, - ответил Торсон, - которому милейшая Мэлори поручила фотокарточку на хранение. Я уверен, вы понимаете, о ком идет речь. Мистер Ричардсон любезно представил мне доказательство вашей связи с маркизой, приправив его, к тому же, очень интересным рассказом.
На мгновение невозмутимость спала с лица артиста. Уж не знаю, о ком говорил Торсон, но этот человек был хорошо известен Гансу. Настолько, что парень взволновался за его участь.
-Ричардсон… Он в порядке? – нервно спросил музыкант.
-Жив-здоров, - молвил Торсон и добавил, - но убедительная просьба рассказывать нам всю правду, если вы хотите, чтобы с ним и дальше ничего не приключалось.
Я с удивлением глядел на Майкла. Кто этот Ричардсон? Как он на него вышел? Друг не рассказывает, каким образом находит сведения, я раньше и не интересовался, но то, что происходило сейчас, в этой комнате, меня слегка пугало. Мне почему-то резко перехотелось знать, как Торсону стало известно о Гансе.
-Что вы хотите знать? По-моему, вам и так уже все известно, - он снова стал спокоен, словно удав. Лишь глаза парня неестественно сверкали.
-Как долго, - вступил я в игру, - вы тесно общались с миледи Кемпбел?
-Почти полтора месяца. Позавчера я покинул город, сейчас направляюсь к себе на Родину. С маркизой мы расстались навсегда, я не намерен больше встречаться с замужней женщиной и, честно говоря, ее судьба меня мало вдохновляет. Мы и встретились лишь только потому, что нас познакомил…
-Ричардсон, - перебил музыканта Майкл.
-Да…миледи грезила обо мне, ну, что же я мог поделать?
Я тихо фыркнул, а Торсон, очень заинтересованный в находке алмаза, когда мы подобрались так близко, продолжал сыпать вопросами:
-Если вам было все равно на чувства миледи, тогда зачем же вы подарили ей кулон? И сами, - Майкл указал пальцем на цепочку, выглядывавшую из-под ворота рубахи Ганса, - носите точно такой же?
-Но разве я мог поступить иначе? – пожал плечами молодой мужчина, - ведь Мэлори так любила меня! Настолько, что подарила это.
И Ганс протянул свою левую руку, на указательном пальце которой, поблескивало великолепное золотое кольцо с красным, переливающимся на свету, рубином. Музыкант снял драгоценность и протянул нам; с внутренней стороны перстня я прочел надпись: «Forever and ever» (на веки вечные).
Я в изумлении уставился на кольцо. Да, мистер Фитцджеральд не мог сам приобрести его, ведь стоимость такой вещицы наверняка баснословная. И намного дороже кулона. Однако кто бы мог подумать, что бродячий артист все еще не продал это кольцо! Он хранит его, а значит что-то чувствовал к миледи Кемпбел; по крайней мере, женщина подарила ему много приятных воспоминаний, и это факт.
Я попытался упорядочить свои мысли, как вдруг услышал голос Торсона:
-И это все? Больше ничего миледи вам не дарила? Не поручала на сохранение?
-Побойтесь Бога, мистер, - насмешливо произнес Ганс, - мне на сохранение? Я же бродячий артист!
-Я знаю. Но если вы солгали… О, мне сразу станет известно, не забывайте, вы у меня, вместе с вашей дорогой любовницей, на коротком поводке.
-А с кем я имел честь разговаривать? – пристально смотря в глаза Торсону, спросил Ганс.
-Это не имеет значения, - произнес Майкл, поднимаясь с кровати, - беседа окончена.
Я с досадой последовал примеру друга, и уже взялся было за ручку двери, когда Фитцджеральд остановил меня всего несколькими словами:
-Он не здесь.
Я обернулся и наткнулся на невозмутимый взгляд зеленых глаз.
-Алмаза, который вы ищите, здесь нет и никогда не было. Вы ведь его ищите, не правда ли? Мэлори Кемпбел пусть и была влюблена в меня, но она не настолько глупа, чтобы отдать мне фамильную драгоценность. Думаете, я единственный, кому женщина могла доверять?
-Откуда вы узнали о бриллианте? – удивленно спросил я.
-Я видел телеграмму маркизы. От Себастьяна, - Ганс пожал плечами и отвернулся к окну. Он больше ничего не скажет.
Мы вышли из душной гостиницы наружу, но легче от этого не стало. Воздух стоял густой и влажный, небо заволокло тучами - вот-вот должна была начаться гроза. Где-то вдали прозвучали негромкие раскаты грома и с юга подул прохладный ветерок, заставляя тонкие стебли растений склониться под его порывами. Может, хотя-бы благодаря дождю несносная жара спадет, хотя мне в это мало верилось.
Торсон изогнул бровь и с недовольным видом посмотрел вверх. Пожалуй, ему не очень хотелось быть извозчиком в такую погоду.
-Может, подождем в гостинице, пока пройдет дождь? – предложила Паола.
-К тому времени наверняка стемнеет, - возразил я, - ты хочешь добираться домой в ночной тьме или вообще остаться в «Жареном гусе» до утра? Мне это заведение не внушает доверия, как и его хозяин.