«Нужно поскорее найти укрытие, а после я что-нибудь придумаю», - решил я и побежал в сторону навеса остановки трамвая, которую увидел за вторым перекрестком.
Сняв все деньги с банкомата, чтобы родители вдруг не заблокировали мне кредитки, я стоял в ожидании транспорта, оглядываясь по сторонам. Куда же мне отправиться? Навстречу судьбе! Вот только в какой она стороне?
Тут из-за поворота показался трамвай голубого цвета. Он быстро приближался, почти беззвучно скользил по рельсам, и люди на остановке зашевелились, доставая деньги или специальные талоны. Я последовал их примеру. Трамвай притормозил и с шипением раскрыл свои автоматические двери.
Я шагнул в него, и он помчал меня вдаль. От прошлого. В неизвестность – будущее. С какой скоростью несся трамвай, с такой в моей голове проносились мысли, воспоминания, возможные решения, что не давали мне покоя и кружили с назойливостью мух. Я попытался отмахнуться от них, невольно дернул рукой и поймал на себе заинтересованный взгляд молодой особы. Красивая девушка с белокурыми локонами посмотрела на меня в упор, и тотчас спрятала взор зеленых глаз за длинными густыми ресницами. Ее хрупкая фигурка оперлась на поручень. Она то глядела куда-то рядом со мной, то внимательно созерцала вид с окна, то изучала пол трамвая.
Я поднял бровь, встретившись с девушкой глазами, повернулся к ней спиной и начал с любопытством читать объявления в поисках возможного жилья. Мне повезло сразу наткнуться на такое:
«Сдам небогатую комнату с холодильником парню или девушке с условием не устраивать вечеринок и не приводить гостей. Оплата сразу же. 500 долларов в месяц, адрес такой-то, телефон…». Я лишь ухмыльнулся…
А на следующее утро проснулся в постели на желтоватых простынях в обнимку с девушкой, той самой, из трамвая. Обалдев от происходящего и не понимая, что я здесь делаю, я рассмотрел комнату. М-да.… Если описать это убогое помещение, то оно очень будет похоже на то, в котором проживал Раскольников из одноименного романа Достоевского «Преступление и наказание». Такие же желтые, почти отвалившиеся от стен обои, на потолке висит паутина. В углу комнатушки стоял дряхлый диван и такой же старый, еле работающий, и шумевший, словно реактивный самолет, холодильник. На полу, застеленном засаленным ковром из бурой шерсти, валялись какие-то запчасти, похоже, со сломанного компьютера. Напротив – открытое окно, выходившее на пыльные дороги. Вся белая краска на раме и подоконнике совершенно облупилась.
Я осторожно вылез из кровати, оделся и нашел свой кошелек. Так я и думал! Когда только успел?! Это та комната с объявления в метро, и я уже отдал за нее 500 долларов. Да она и копейки не стоит!
«Да уж, похоже, у меня жизнь начнется не с чистого листа, а очень даже с грязного!» - фыркнул я. Чем только думал, когда соглашался здесь жить? Точно не головой…Вдруг виски словно сжали в металлических раскаленных тисках. Я застонал и вспомнил все, что случилось со мной вчера. Выйдя с трамвая, я позвонил по объявлению и договорился о встрече сегодня… то есть вчера на 17:00, чтобы посмотреть комнату, ну, или сразу снять ее. А потом ко мне подошла девушка, что так ненавязчиво посматривала на меня в транспорте. Мы разговорились, и она помогла мне освоиться в городе, начала рассказывать, что где можно купить, куда сходить… а также где выпить.
«Так-с, на полторы тысячи долларов в кошельке у меня стало меньше, - пересчитал я и обернулся, - но как же зовут сию дамочку?» Да, я, конечно, многое вспомнил со вчерашнего дня, но имя и фамилию незнакомки, хоть убейте, запамятовал.
Я тихонько подошел к кровати и нашел ее сумочку рядом, на полу. Вытряхнув все содержимое, я обнаружил: визитные карточки, телефонную книжку, мобильник, блокнот, пудру, помаду, прочую мелочь, таблетки, кошелек… И как только все это помещается в, небольшой на вид, розовый ридикюль? Вот! Паспорт!
«Дана Форбс. 22 года». Хм.… И что мне с ней делать? Решив, что в комнате, которую я теперь снимал, красть нечего, я оставил девушке ключи, которые обнаружил на диване, с запиской: «Положи их под коврик перед порогом, когда закроешь за собой дверь. Прощай, Дана». Сам же я пошел на улицу, в надежде купить какой-нибудь вкусной еды, так как в холодильнике только мышь повесилась, а живот уже урчал от голода.
«Завтра начну жить правильно», - подумал я, откусывая сочный гамбургер около фургончика с фаст-фудом на соседней улице. Но дни летели один за другим, а ничего не менялось. Сначала я решил, что мне нужно лучше ознакомиться с городом и полностью ощутить новую жизнь, свободу; потом у меня появились «друзья», которые почти все время проводили в ночных клубах, и мы устраивали соревнования танцев, армреслинг или кто больше выпьет до рассвета. Мы играли в пасьянс, покер, преферанс, шатались по крышам, пели песни под луной, грозились на пьяную голову спрыгнуть 14-этажного небоскреба вниз, сидели в камерах временного заключения за распитие спиртных напитков в неположенном месте и порчу общественного имущества…. Дело даже чуть было не дошло до наркоты. Я элементарно позабыл о времени, мир для меня перевернулся, закрутился, я не представлял, какой сегодня день, месяц, год. А однажды, я еле увернулся от встречи с местными бандитами, но и это не отрезвило мое сознание… Мои мечты о новой жизни утонули в бутылках Джека Дениелса, я получил не совсем то, на что рассчитывал, но мне было некогда жалеть об этом. Похоже, жизнь затянула узел у меня на шее, а петлю я сам на себя и надел.
Мне нечем гордиться. Я выбрал отвратительное, никчемное существование и знаю это. Сейчас, появись передо мной кто-то из близких людей, мне было бы стыдно посмотреть им в глаза. А ведь родители наверняка ищут меня, не зная, что их сын с каждым днем все больше грузнет в пучине позора, алкоголя и разврата. Каждый вечер я говорил себе о том, как завтра все будет по-другому, что сегодняшний день был последним на этой странице моей жизни, но ночью мне снился либо роковой выстрел из Браунинга, либо родители, либо университет, и утром я снова был готов на все, залить прошлое чем угодно, лишь бы забыть его навсегда. Однако это не помогало. Каждый день в Бриджпорте я, с трепетом настроив радиостанцию на новости Саутингтон, слушал, ожидая, что вот меня объявят в розыск за убийство, что вот опишут мою внешность и сообщат о находке отцовского пистолета…Однажды, проснувшись и включив так утренние новости, я сглотнул. Мурашки пробежали по коже, спина взмокла от напряжения, а радио все говорило и говорило:
«Позавчера утром на 9 улице в переулке был найден труп мужчины высокого роста, худого телосложения, имевший темные волосы, черные глаза. Погибший опознан как Джозеф Мэнниг, рядом с ним валялся нож, на котором обнаружена кровь, что ему не принадлежала. Пока мы не можем сказать, что произошло, полиция утверждает, что мужчина был убит выстрелом в упор. Капитан Эндрюс еще не делает никаких выводов, но он намекнул, что, скорее всего, это предумышленное убийство. Пока преступник не найден, мирным жителям нужно быть осторожнее и не выходить лишний раз на улицу в позднее время».
Дрожь, охватившая меня, переросла в лихорадку. Я пытался вспомнить, видел ли меня кто-нибудь, слышал ли всплеск воды? Если найдут портфель мне крышка… И ведь у них теперь иметься мое ДНК?! Надеюсь, полиция не знает, что кровь на ноже принадлежит мне… Этот Джозеф Мэнниг… Просыпаться по утрам становится сложнее, когда знаешь имя того, чью жизнь ты унес.
Но время шло, больше никаких новостей об убийстве я не слышал, и, хотя все еще пугался собственной тени, стал понемногу успокаиваться. А вскоре и вовсе узнал из достоверных источников, что дело закрыли за недостатком каких-либо улик и подозреваемых. Когда полиция узнала, что убитый – законченный наркоман (я оказался прав!) – ее сотрудники совсем перестали копать, решив, что драка была разборкой торчков, а такие дела – абсолютно неблагодарное и муторное занятие - сам знаю, проходил подобную практику. Конечно, они еще долго что-то расследовали, а потом засунули папку с делом в дальний угол шкафа. Мне же это было лишь на руку. Я смог наконец-то расслабиться.