— А если он обрюхатит девчонку?
— Для этого и нужны презервативы.
— Пожалуйста, Эйдан, перестань защищать его.
— Я и не защищаю.
Она расстроена, и мне жаль, но мой брат больше не подросток. Он теперь взрослый. Я не могу ругать его, когда мои прежние годы были далеко не невинными. Алекс никогда не поверит моим словам. И как бы сильно мне ни хотелось направить его по пути библейской праведности, ему нужно совершить свои собственные ошибки.
— Послушай, — говорю ей, — насколько я слышал, он уже некоторое время в Оттаве. Так что приглашу его куда-нибудь в субботу и побеседую с ним как мужчина с мужчиной. Дам ему несколько советов и скажу, чтобы он был осторожен. Это лучшее, что я могу сделать.
— Спасибо. — В ее голосе звучит благодарность, и это поражает меня в самое сердце. Моей бабушке в жизни приходилось иметь дело с разным дерьмом, и это объясняет ее чрезмерную заботливость. Эта черта характера спасла меня, так что я не собираюсь проклинать это. — Это сделает меня очень счастливой, Эйдан. Позаботься о себе и найди чертову женщину, которая не будет тупой и не будет охотиться за твоим кошельком.
Я посмеиваюсь.
— Хорошо.
— Я хочу правнуков.
— Я знаю.
— В жизнь есть нечто большее, чем просто перепихоны. Несмотря на то, что ты обжегся раньше, это не значит, что они все одинаковые.
Я вздыхаю и ненадолго закрываю глаза.
— Хватит, Рут.
Но она продолжает болтать о моей сексуальной жизни, и я терплю это до тех пор, пока та наконец с чувством выполненного долга не отпускает меня. Отключив звонок, я стою в своей спальне и тупо оглядываю свое окружение. Фокусирую взгляд на кровати и задаюсь вопросом, сколько женщин в ней побывало. Скольких женщин я раздел? Сколько из них трахались со мной до бесчувствия, изголодавшись по члену и желая большего? И почему, черт возьми, я не могу вспомнить ни одного лица?
Тишина почему-то кажется громкой. Одиночество, которое я чувствую внутри себя, подобно кирке, раскалывающей мою душу. В моей груди зияет дыра. И, хоть убейте, но я не могу заполнить ее телами, которые появляются и исчезают.
Я ловлю себя на том, что снова тянусь к своему телефону. Провожу пальцем по экрану и открываю нашу с Айви переписку. Она не ответила на последние сообщения, которые я отправил ей прошлой ночью, и вместо этого перешла к другим вещам. Я знал, что она так и сделает. Убираю телефон, решив не отвлекаться. Затем переодеваюсь в свободную одежду, спускаюсь на лифте в спортзал и изматываю себя в течение следующих двух с половиной часов, пока мои легкие не начинают болеть, и я больше не могу поднять вес.
Почему я не могу перестать думать об этой женщине?
Это противоречит всякой логике.
Меня бесит, что я этого не понимаю. Один полет, одна случайная встреча с этой девушкой, и ничего не осталось прежним.
Я думаю о ее улыбке, ее больших глазах, ее дерзком маленьком ротике. Боже, что за ротик. Какие гребаные вещи я бы сделал с этим ротиком. Блядь. Я думаю об этих случайных красных прядях волос. Представляю, как сжимаю эти волосы, как засовываю свой член ей в рот. Представляю, как она смотрит на меня снизу вверх, наполненная мной.
Неужели я раздул из мухи слона? Не знаю. И мне все равно. Я просто хочу ее.
— Ты — машина, — замечает женщина рядом со мной, когда я вытираю полотенцем пот с головы.
Я узнаю голос. Сиенна.
— Нужно было отвлечься, — отвечаю я. — Почему ты так поздно?
Она подходит и встает рядом со мной. Я смотрю на нее. Она выглядит свежей, ее светлые волосы собраны в хвост, на лице нет макияжа, в обычных рваных тренировочных лосинах и мотивационной футболке. Сиенна такой же трудоголик, как и я. Она работает юристом по контрактам, живет в том же многоквартирном доме и тренируется по ночам в то же время, что и я. Во всяком случае, обычно. Мы хорошо узнали друг друга за последние два года, никогда не разговаривая за пределами спортзала. В основном потому, что у нас нет времени. Это хорошо работает.
— Долгая ночь в офисе, — объясняет она. — Я вымотана.
— Идеальное время для тренировки.
Она пожимает плечами.
— Полагаю. Как твои дела?
Я пожимаю плечами в ответ.
— День другой, а дерьмо все то же.
— Ты снова в новостях.
— Что я натворил на этот раз?
— Очевидно, ты мудак и злоупотребляешь своим персоналом.
Я бросаю на нее равнодушный взгляд.
— Так в чем проблема?
Она улыбается.
— Тебе понадобятся друзья на твоей стороне, Эйдан. Ты не можешь сидеть на вершине горы в одиночестве.
Я не отвечаю.
— Как поживает твоя тщеславная подружка? — спрашивает она.
Черт возьми. Она никогда не была моей подружкой.