— Раззява! — уничижительно бросил Томми. — Я так ловко его схватил, а ты! Упустил!
— Он меня укусил! — Чарли даже побелел от гнева. — До крови! Вот!
Он продемонстрировал другу красный след от укуса на запястье.
— Тоже мне, боевая рана, — язвительно сказал Томми. — Да от тебя даже наш Кренделек сбежит, не снимая повязки с глаз. Не то что Утопленник.
— Утопленник? — не понял Чарли. Или, как показалось его приятелю, сделал вид, что не понял. Томми был уверен: только что он держал за хвост того самого кота, которого они уже один раз заперли в ящике в погребе старой хижины.
— Конечно. Что, думал, я Утопленника не узнаю?! — накинулся он на Чарли. — Хвост облезлый, ухо порвано, глаз заплыл — это точно был он. Да и характер — один в один.
— Неправда, — как-то подозрительно сник Чарли. — Никакой это не Утопленник. Просто похож.
Тут в голову Томми пришла мысль: «А что, если Чарли специально выпустил Утопленника? Наверное, пока я болел и следил за ведьмами, Чарли было совсем одиноко. Вот он и решил выманить меня на улицу: придумал историю с новым черным котом, притащил Утопленника с собой из убежища и оставил возле дома старухи Роуз».
Все это очень походило на правду. Конечно, друзья не должны врать друг другу (только заклятым врагам, девчонкам и взрослым), но ведь Томми на самом деле тоже был виноват — он и думать забыл и о Чарли, и о котах.
— Ладно, наверное, это все же не Утопленник, — не стал спорить Томми. — Как нам теперь его оттуда вытаскивать?
— Пойдем к воротам.
Мальчишки зашагали вдоль решетки, пиная носками башмаков опавшие листья. Было довольно холодно, жар погони спадал, и друзья застегнули свои пальто на все пуговицы. Над их головами нависали низкие ветви разлапистых кленов, мерзнущих на осеннем ветру. В кронах во множестве сидели вороны, как всегда, громко галдящие о чем-то своем.
— А что случилось с вашим Крендельком? — спросил Чарли. — Ты сказал, у него повязка…
— Глаза у него болели — вот и возили к ветеринару, — буркнул Томми и, глянув на нахохлившуюся ворону, повернувшую к нему голову, вдруг подумал, что в последнюю неделю не видел в городе других птиц, будто все они превратились в этих самых ворон.
— Этого можно было ожидать, — с важным видом произнес Чарли, словно ему и в самом деле открылось нечто такое, что он не раз якобы предсказывал.
— Чего можно было ожидать? — тут же поддел его приятель. — Что больных котов отвозят к ветеринару? Или что у котов могут болеть глаза?
— Мама говорит, что коты способны видеть такое, о чем люди даже не подозревают, — напустив в голос таинственности, сказал Чарли и вдруг остановился как вкопанный. Мальчишки как раз подошли к воротам. — Вот это да! Это что, ваша фабрика?
Поверх ворот ржавела собранная из кованых букв вывеска:
«Свечная фабрика Кэндлов
Частное владение
Вход строго по пропускам!»
— Я никогда здесь не был, — пораженный не меньше приятеля, отозвался Томми. — У папы когда-то была фабрика, но она разорилась давным-давно. Он никогда мне ее не показывал…
Мальчишки, не сговариваясь, завороженно уставились сквозь прутья в решетке ворот. Огромное и хмурое здание из бурого кирпича с башенкой над главным входом застыло молчаливой громадиной в сотне ярдов от них. Большие окна цехов выглядели так, будто кто-то нарочно залил их краской. Из провалившейся в некоторых местах крыши росли просмоленные трубы, унылые и тоскливые. Черепица кровли была покрыта сажей, с которой не могли справиться даже осенние дожди. На ней шевелились какие-то черные комки. Приглядевшись, Томми различил силуэты вездесущих ворон. Ветер не мог их согнать, хотя он и усилился — судя по флюгеру и крутящемуся на шпиле башенки доходяге-анемометру.
Бывшая фабрика Кэндлов в своем мрачном запустении ничем не отличалась от прочих местных разорившихся фабрик, но рядом с ней чувствовалось что-то по-настоящему пугающее.
— Вряд ли там кто-то есть, — пробормотал Чарли. — Раз это ваша фабрика, то почему бы нам туда не зайти?
— Не думаю, что она все еще наша, — с сомнением в голосе произнес Томми. — И вообще, от этого места веет чем-то нехорошим. Может, ну его, этого кота?
Но Чарли будто не услышал:
— Смотри-ка, со стороны улицы лежат опавшие листья, а там, за забором, — ни единого листочка. Странно, да?