-- Смотри же возвращайся, -- говорил дядюшка. -- А то еще твоя протобестия тут без тебя наскандалит.
-- Возвращайся же, милый, -- просила Калерия, провожая Кандаурова в переднюю. -- Мне ужасно не нравится твое сегодняшнее настроение. Не болен ли ты?
IX
Прошло полчаса. Генерал Кандауров с трудом наигрывал на рояле старинный сентиментальный вальс, а Калерия танцевала с мистером Вильямом, страстно обнимавшим ее за талию.
Влюбленные глазки обезьяны, широко оскаленные зубы, свернувшийся на сторону галстук смешили молодую женщину до слез, и, танцуя, она в то же время громко хохотала и чуть не падала на пол. Она уже совсем задыхалась, а мистеру Вильяму было хоть бы что. Даже хмель вышел у него от быстроты движений из головы.
-- Не могу больше, противная обезьяна, -- сказала Калерия, бросаясь на диван.
И вдруг задребезжал телефонный звонок в кабинете у генерала. Это, несомненно, Кандауров. И, собрав остатки энергии, Калерия побежала в кабинет.
-- Я слушаю, -- говорила она, -- кто это?
-- Это я, -- отвечал голос Кандаурова, -- позови, пожалуйста, на минуточку дядю.
-- Что случилось? Я ему передам.
-- Нет, надо его самого...
-- Ты меня пугаешь... Сейчас же изволь сказать!..
-- Ах, Боже мой, я просто задержался немного и хочу позаботиться о Вильяме. Позови дядюшку: мне его удобнее попросить.
Калерия успокоилась и позвала генерала.
-- Дядюшка, вы? -- говорил Кандауров. -- Я вернусь попозже и беспокоюсь, что мистер Вильям здорово подвыпил и будет себя дурно вести. Вы его на всякий случай подтяните. Жаль, что ни вы, ни кузиночка не говорите по-английски, но есть одна русская фраза, которой он ужасно боится. Когда вернетесь в гостиную, выпрямьтесь и скажите повелительным тоном: "Мистер Вильям, пора!" Понимаете, в точности одну эту фразу. Главное -- как можно строже.
-- Хорошо, -- отвечал генерал, -- скажу.
-- Сейчас же сделаете?
-- Хорошо. А тебя скоро прикажешь ждать?
-- Скоро, дядюшка, скоро. Самое позднее через час.
Высокий тучный генерал Кандауров быстро пошел в гостиную, слегка подрыгивая левой ногой. Представлялась ему смешная, перепуганная рожица мистера Вильяма, который еще чего доброго заберется от его окрика куда-нибудь под рояль, и, переступая порог гостиной, он весело откашлялся, выпрямился, и строго, по-военному скомандовал:
-- Мистер Вильям, пора!
К его удивлению, мистер Вильям нисколько не испугался, а совершенно спокойно встал с дивана, на котором сидел рядом с Калерией, и медленно направился к нему.
-- Мистер Вильям, пора! -- повторил он еще строже.
Обезьяна приблизилась к генералу вплотную, увидела страшно знакомый академический знак, орден Владимира с мечами, почувствовала запах "Violette de Раrmе", и у нее уже не осталось никаких сомнений. Мгновенно выхватив из кармана стилет, она ударила генерала в левую сторону груди крестообразно пять раз.
Старик рухнул на пол со стилетом в сердце. Калерия вскрикнула и потеряла сознание.
X
Кандауров вернулся в квартиру своего покойного дядюшки, когда в ней уже находилась полиция, несколько врачей и судебный следователь по особо важным делам. Увидев публику на площадке лестницы, он встревожился и спросил швейцара:
-- Что случилось, Александр?
-- Да генерала убили, Василий Лукич. Ваша обезьяна убила.
-- Ты с ума сошел! Не может быть!
В передней его встретил пристав.
-- Какой ужасный случай, -- сказал он, -- ну, слава Богу, с вами будет легче. Прикажите сдаться вашему зверю. У него больше нет оружия, надеюсь?..
-- Боже мой, Боже мой! -- как бы не слыша его, говорил Кандауров. -- Куда пойти, где лежит генерал?
-- Пожалуйте со мною, -- отвечал пристав и почтительно взял его под локоть.
Первое, что Кандауров увидел в гостиной, кроме толпы людей с поднятыми кверху головами, -- это фигуру мистера Вильяма, сидящую на корточках в углу под самым потолком на карнизе печки.
-- Вильям, мистер Вильям! -- взволнованно крикнул Кандауров.
Обезьяна радостно зарычала, прыгнула с печки на шкаф, со шкафа на рояль и очутилась около хозяина.
-- Вильям, Вильям! -- горестно и укоризненно говорил Кандауров. -- Как же ты мог это сделать!
Он подошел, взявши за руку обезьяну, к трупу дядюшки, переложенному с полу на диван, и постоял минутку с опущенной головой.
-- Да, -- сказал он, -- это стилет мистера Вильяма, который всегда носил его с собой. Какой ужас, какой ужас!
Калерия, сидевшая поблизости в кресле с компрессом, приложенным к сердцу, и с закрытыми глазами, тихо подозвала Кандаурова.