Генерал и его подчиненные работали без устали, чтобы египетская армия в кратчайший срок оказалась в состоянии дать ханаанам понять, что любая их попытка восстания обречена на поражение.
Как только был составлен царский указ о создании нового военного формирования, Медес приказал почтовым службам разослать копии по всем городам царства. Как обычно, эта работа была выполнена прекрасно, и Сесострису не в чем было упрекнуть секретаря.
Медес, несмотря на возраст, был крепким мужчиной — любил вкусно поесть и выпить хорошего вина. Его волосы были еще черны и густо обрамляли голову; круглое, как луна, лицо; крепкое и широкое туловище ладно сидело на коротковатых ногах. Он стал одним из самых видных сановников двора. Владел великолепной виллой в Мемфисе, был женат на напыщенной избалованной дуре, посвящавшей много времени сохранению своей уже несколько увядающей красоты. Итак, Медес был образцовым чиновником со вполне удавшейся карьерой.
Тем не менее, Медес продолжал тосковать и постоянно чувствовал себя обделенным. Его завораживали власть и богатство, он полагал, что его достоинства не оценили в полной мере. Кроме того, ему хотелось завладеть золотом Пунта, сказочной страны, в которую он верил как в реальную. Хоть он и организовал похищение юного писца, чтобы принести его в жертву разбушевавшемуся мору, снаряженный им корабль «Быстрый» погиб в бурю. Новая должность, обеспечивающая ему доступ к главной информации, все же не позволяла в ближайшем будущем и думать о снаряжении нового корабля, поскольку это могло привлечь к нему нежелательное внимание.
С того времени, как Сесострису удалось вопреки ожиданиям и ко всеобщему удивлению объединить Египет, секретарь Дома Царя спал отвратительно. Несколько месяцев тому назад он еще надеялся дестабилизировать положение монарха, даже убить его. Он не отказался от этих мыслей, нет, но теперь должен был действовать гораздо осторожнее.
Основная цель у Медеса осталась та же — проникнуть в тайны закрытого храма. Но, несмотря на ловкие маневры и обильно и постоянно расточаемую лесть, ему до сих пор не удалось ни от одного влиятельного жреца получить разрешения проникнуть в следующую часть святилища. Именно там, в частности на Абидосе, фараон и черпал свою власть! Что ж, именно там — рано или поздно — Медес будет черпать свою!
А сейчас все двери, казалось, были закрыты. Назначение Несмонту командующим новой национальной армией тоже не радовало. Старый солдат не питал нежности ни к деньгам, ни к почестям. И, несмотря на все свои усилия, Медесу никак не удавалось его подкупить.
— Главный инспектор амбаров Жергу просит аудиенции, — сказал Медесу его интендант.
— Проводи его в беседку и принеси нам белого вина.
Для Медеса было совсем нетрудно манипулировать Жергу, но время от времени требовалось поднимать ему настроение. Да, этот пьяница, обжора и любитель сладкой жизни иногда впадал в депрессии. Но все же исключительный эгоизм и стремление к удовольствиям, делал его прекрасным исполнителем.
Выпив вина, главный инспектор широко улыбнулся.
— Контакт с вашим постоянным жрецом с Абидоса поддерживается и даже укрепляется, — заявил он с гордостью.
— Ты действительно убежден, что это не западня?
— Благодаря ему я получил статус временного жреца и побывал в той части священной земли Осириса, где по обету возведены святилища, стелы и статуи. Впечатляющее местечко... Но главное, жрец частично раскрыл передо мной свои намерения: продавать священные предметы, которые мы будем вывозить с Абидоса.
Медес остолбенел.
Он спрашивал себя, не смеется ли над ним Жергу. Однако его подробный рассказ успокоил Медеса.
— Как, должно быть, обозлен на всех этот жрец!
— Это верно, но какая удачная находка! Разве вы не жили мечтой о союзнике с Абидоса?
— Это была просто мечта...
— Теперь она становится реальностью, и мы в двух шагах от успеха, — торопливо заговорил Жергу. — Но жрец поставил условие: узнать, кто мой партнер, и встретиться с ним.
— Это невозможно!
— Вы должны понять его. Он тоже боится западни и хочет иметь гарантии. Если не пойти ему навстречу, он от всего откажется.
— В моем положении я не могу так рисковать.
— Но в его положении рисковать еще опаснее.
Медес был потрясен. Довольствоваться своим видным положением значило поставить крест на личных амбициях. Пуститься в авантюру — страшно было все потерять.
— Мне нужно подумать, Жергу.
Как всегда ранним утром юная жрица с зарей отправилась на священное озеро Абидоса — новое воплощение Нун, океана энергии, где зародилась жизнь. Омывшись в нем, она набрала воды в кувшин для того, чтобы полить акацию Осириса.
Почувствовал на своих обнаженных плечах чей-то настойчивый взгляд, она тревожно обернулась.
На нее смотрел один из постоянных жрецов.
— Что вы хотите, Бега?
— Чистой воды. Согласитесь ли вы наполнить и эти кувшины?
— Разве это не входит в обязанности временных жрецов?
— Если вы согласитесь, я уверен, что возлияние пройдет эффективнее, чем обычно.
— Не придавайте мне такого значения!
— Вы принадлежите к жрицам Хатхор, вам покровительствует лично царица Египта. Разве перед вами не открывается блестящее будущее?
— Я хочу только служить Осирису.
— Не слишком ли вы молоды для такого сурового пути?
— Я не вижу в нем суровости. В нем скорее свет, который оплодотворяет все, к чему прикасается.
Бега смутился.
— Прекрасная мысль, но как предугадать будущее Абидоса? Если Древо Жизни угаснет, это место будет покинуто, а нас разгонят.
— Надежда еще не потеряна, — с уверенностью возразила юная жрица. — Разве одна ветвь не зазеленела вновь?
— Боюсь, это очень хрупкая надежда. Но все же вы правы: мы будем бороться до конца, каждый на своем месте.
— Ваши кувшины наполнят временные жрецы, — сказала жрица, улыбнувшись.
Она направилась к акации, возле которой уже находился Безволосый. Пока они не начали возливать вместе к подножию дерева воду и молоко, он рассказал ей о только что полученном известии.
— Гонец царской почты принес мне копию продиктованного фараоном указа: все правители провинций присоединились к Короне, Египет объединился. Теперь Обе Земли крепко связаны друг с другом.
Подул легкий ветерок, ветви акации вздрогнули... И на глазах у Безволосого и юной жрицы сухая ветка акации, до этого казавшаяся мертвой, покрылась свежей зеленью.
— Великий Царь движется в верном направлении, — сказал Безволосый. — Я немедленно ему об этом сообщу. А вдруг Древо оживет полностью?
В следующие дни, к несчастью, новых признаков возрождения не последовало. Зло, направленное на акацию, всего лишь уменьшили, но не ликвидировали.
— Пойдем со мной в Дом Жизни, — приказал юной жрице Безволосый. — Если тебе удастся переступить порог, ты найдешь там старинные тексты, в которых, возможно, имеются указания на то, как нужно действовать, чтобы вылечить акацию.
В каждом большом египетском храме был Дом Жизни, где хранилась Душа божественного света[10], то есть священные архивы. По качеству и количеству хранящихся в нем текстов Дом Жизни в Абидосе не имел себе равных.
Войти туда можно было только с разрешения фараона. Поэтому юная жрица поняла, что Безволосый действовал по его приказу.
Бесценное сокровище было скрыто за высокими стенами.
— Вот хлеб, на котором я написал слова «враги», «мятежники» и «бунтовщики» — все люди изефет, отрицательной и разрушительной силы, противостоящей Маат. Поступи с ними правильно.
Безволосый толкнул маленькую дверцу, ведущую в узкий коридор.
Тотчас появилась великолепная пантера — Хранительница Дома Жизни.
Она долго изучала глазами юную жрицу, которую до этого момента никогда не видела, потом, упруго и грациозно, подошла к ней.