Аналогичный ритуал существует и у мужчин: он называется «Притягиванием вниз Солнца» или «Призыванием вниз Бога». Мужчины направляют Бога на Викканских празднествах Огня — таких, как праздник равноденствия или празднование солнцестояния.
Теперь пришел ваш черед заполнить пустоту, напрямую соединившись с восприятием божества. Каждая из сил, идущих против хода солнца, поочередно подводила вас к силе резонанса. На Западе вы научились укоренять себя, фокусировать свое сознание, и это стало первым шагом к вашей внутренней жизни. На Юге вы развили способность подчиняться, расслабляться, освобождать тело и разум. На Востоке вы занимались тем, что открывали свое сознание для путешествий за пределы границ познания. В общении же с этой заключительной силой ваши тело, разум и дух намеренно останутся вне всяких ограничений в священной, магической обстановке, чтобы вы смогли настроить себя соответственно силе и власти Богов.
Каждая мировая культура, в той или иной степени включающая магию в свою систему верований, использует какую-либо форму божественной одержимости, или резонанса. В Арьеже, Франция, в пещере обнаружена наскальная живопись, которая свидетельствует о том, что наши предки понимали смысл резонанса уже 15 тысячелетий тому назад. Стены пещеры покрыты священными изображениями; особенно бросается в глаза одно из них: взору предстает получеловек-полуживотное. Антропологи называют это существо «Колдуном Ле Труа Фрер». Существо стоит на двух человеческих ногах, однако у него есть хвост и рога оленя, глаза совы, а половые органы напоминают кошачьи.
Это наскальное изображение восходит к периоду верхнего палеолита в Европе2, и некоторые специалисты считают, что данный фрагмент и ему подобные картины (например, с изображением танцующих фигурок получеловека-полубизона), встречающиеся в пещерах по всему Старому Свету, представляют собой самые древние доказательства шаманской деятельности3. Собственно, антропологи и фольклористы расходятся во мнениях, кто изображен на древних рисунках — шаманы или сами божества, — однако в момент резонанса, когда божество овладевает шаманом, разница между ними двумя стирается.
Древние египтяне не хуже пещерного человека были осведомлены о силе резонанса; в частности, в своей «Книге Мертвых» они упоминали резонанс в качестве силы, необходимой для путешествия по загробному миру. Человек, отправлявшийся в такое путешествие, должен был полностью слиться с Богами, провозгласив для этого:
Волосы мои — это волосы Ну; лицо мое — это лицо Диска; глаза мои — это глаза Хатор; уши мои — уши Апуат; нос мой — это нос Хенти-хаса; губы мои — это губы Анпу… Не осталось ни одного члена моего тела, который не был бы членом какого-нибудь Бога. Бог Тот защищает мое тело целиком, и я изо дня в день становлюсь Ра…
Мифологизация каждой части тела, с тем чтобы она приняла священное значение, была для египтян эффективным способом гармонизации сознания с божественным началом.
Еще один документально подтвержденный случай использования резонанса дошел до нас из Древней Греции. Пифии Дельфийского оракула говорили голосом Богини и от ее имени, поскольку, впадая в транс, они резонировали с Ее властью и силой.
В современных общинах бушменов состояние резонанса вызывается при помощи особого танца, называемого «нтум». В этом танце женщины селения садятся в круг и бьют себя по бедрам, словно в барабан. Мужчины танцуют во внешнем кругу под ритм, отбиваемый женщинами. Во время танца некоторые мужчины, достигая состояния экстаза5, — состояния, характеризуемого значительным повышением внутреннего и внешне до осознания6, — превращаются в бога данного племени.
Представители неоязычества довольно легко внедряют практику резонанса в свою магическую деятельность. объясняется тем, что их мировоззрение позволяет им напрямую взаимодействовать с Богами. Земля, планеты, звезды галактики представляют собой воплощение тела Бога или Богини. Геоцентрическая духовность не уводит божества далеко от человечества: напротив, она размещает человечество в центре божественного. Ведьмы и шаманы знают, что они являются одновременно и творениями, и творцами.
В небольшом поместье, что у водяных мельниц в Биннори, жил однажды король, у которого было две дочери. Обе королевские дочери были красавицами. Старшая была настолько хороша собой, что сэр Уильям принялся ухаживать за ней и, в конце концов, снискал ее расположение. Но через некоторое время ему в душу запала младшая сестра, ее волосы цвета меда, изящные руки… Долго ли, коротко ль, но вскоре сэр Уильям влюбился без памяти в младшую сестру, а старшую даже замечать перестал. Тут у старшей сестры проснулась ревность; переполнившись ненавистью, старшая сестра задумала извести младшую со свету.
И вот однажды старшая сестра уговорила младшую пойти смотреть на корабли, подходившие к мельничным причалам в Биннори. Даже не подозревая о ревности сестры, младшая согласилась. Так и пошли они, рука об руку, а когда добрались до мельниц, младшая сестра взобралась на камень у берега, чтобы получше разглядеть, как причаливают корабли. Но тут же у нее за спиной появилась старшая сестра и столкнула свою младшенькую прямо в поток, который лился на мельничное колесо.
«Сестрица моя! Протяни мне руку, — заплакала младшая сестра, чувствуя, как течение уносит ее прочь, — и я отдам тебе половину того, что имею».
Но старшая сестра лишь ответила ей: «Нет, сестрица, не протяну я тебе руки. Стыдно мне будет протягивать руку той, кто перебежала дорогу мне и разбила мое влюбленное сердце».
И младшая сестра, захлебываясь речною водою, поплыла по течению, пока не прибило ее к мельничной запруде. В тот день дочка мельника как раз готовила пищу; и вот нужно было ей набрать свежей воды, чтобы тесто на хлеб месить. Пошла Мельникова дочка на реку, глядь: мелькает в воде что-то, к мельничной плотине приближается. «Отец, отец! — закричала дочка мельника. — Что-то плывет к плотине. Может быть, это лебедицу затянуло».
Ее отец поспешил к плотине и увидел юную королевну, прекрасную и нежную, мертвой — ее волнами прибило к берегу. «О горе! — возопил мельник. — Лебедица утонула!» Вдвоем с дочкой они вытащили королевну на берег.
В это время мимо мельницы в Биннори проходил известный арфист, очень мудрый человек. Он видел несчастную утопленницу и, хоть прошел после этого немало дорог, так и не смог забыть ее лицо. Через много дней он вернулся к той мельнице в Биннори и увидел: от тела младшей королевны остались лишь косточки да золотые, как мед, волосы. Тогда он сделал себе из ее ребра арфу, из волос получились струны, а кости тонких, изящных рук превратились в щипки. И отправился арфист вверх по холму, к поместью короля-отца.
В ту ночь весь королевский двор собрался, чтобы послушать игру великого музыканта. Вместе с другими пришла и старшая дочь; рядом с ней сидел ее любовник, сэр Уильям. Арфист положил новый инструмент у стены зала, а сам сел и достал свою старую арфу, собираясь выступить, — как вдруг прислоненная к стене арфа запела чистым, низким голосом. Все собравшиеся притихли, слушая волшебные звуки:
Вот королевская чета,
Биннори, о, Биннори,
Отец мой добрый и мать моя,
У милых мельниц Биннори.
И рядом с ними брат мой Хьюг,
Биннори, о Биннори,
А дальше Уильям, неверный друг,
У милых мельниц Биннори.
Все изумились и начали гадать, что бы могли значить такие слова песни; но арфист тут же поведал им, как видел он утопленную королевну на берегу мельничной запруды и как через много дней сделал он прекрасную арфу из ее пальцев, волос и ребер. Только закончил он свой рассказ, как арфа вновь запела: